Собрание сочинений в 50 томах. Том 4. Королева Марго

— Отлично! Я заплачу за него отдельно. A-а! Вот и мой приятель!

В самом деле, дверь отворилась и пропустила другого дворянина, на несколько лет постарше первого, с длиннейшей шпагой на боку.

— Ага! Вы точны, мой юный друг! Явиться минута в минуту — это совершенно замечательно для человека, проделавшего двести лье, — сказал вошедший.

— Это ваш приглашенный? — спросил Ла Юрьер.

— Да, — ответил приехавший первым, подходя к молодому человеку с длинной шпагой и пожимая ему руку, — приготовьте нам поужинать.

— Здесь или в вашей комнате?

— Где хотите.

— Хозяин! — позвал Ла Моль. — Избавьте нас от этих гугенотских рож; нам с Коконнасом нельзя будет говорить при них о своих делах.

— Эй! Накройте ужин в комнате номер два, на четвертом этаже, — приказал Ла Юрьер. — Идите наверх, господа.

Двое приезжих последовали за Грегуаром, шедшим впереди и освещавшим путь.

Ла Моль смотрел им вслед, пока они не скрылись; обернувшись, он увидел, что Коконнас высунул голову из кухни, широко раскрыв глаза и разинув рот от изумления.

Ла Моль подошел к нему.

— Дьявольщина! Видел? — спросил Коконнас.

— Что?

— Двух дворян?

— И что же?

— Готов поклясться, что это…

— Кто?

— Да… король Наваррский и человек в вишневом плаще.

— Клянись чем хочешь, но не громко.

— Ты тоже узнал?

— Конечно.

— Зачем они сюда пришли?

— Какие-нибудь любовные делишки.

— Ты думаешь?

— Уверен.

— Я больше люблю хорошие удары шпагой, а не любовные делишки. Сейчас я был готов поклясться, а теперь бьюсь об заклад…

— О чем?

— Что тут какой-нибудь заговор.

— Э! Ты с ума сошел.

— Я тебе говорю…

— А я тебе говорю, что если они заговорщики, то это их дело.

— Да, правда. Ведь я больше не служу у Алансона. Пускай себе улаживают свои дела, как хотят.

Между тем куропатки достигли, по-видимому, той степени готовности, какую любил Коконнас, поэтому пьемонтец, рассчитывавший на них как на главное блюдо своего ужина, позвал мэтра Л а Юрьера снять их с вертела.

В это время Генрих Наваррский и де Муи устроились у себя в комнате.

— Сир, вы видели Ортона? — спросил де Муи, когда Грегуар накрыл на стол.

— Нет, но я получил записку, которую он положил за зеркало. Мне думается, что мальчик испугался; дело в том, что его застала там Екатерина, поэтому он убежал, не дожидаясь меня. Сначала я встревожился, когда Дариола сказала мне, что королева-мать долго разговаривала с Ортоном.

— О, это не опасно. Он парень изворотливый, и, хотя королева-мать знает свое дело, он обведет ее вокруг пальца, я уверен.

— А вы, де Муи, видели его потом? — спросил Генрих Наваррский.

— Нет, но я его увижу сегодня: в полночь он должен зайти сюда за мной и принести мне аркебузу, а по дороге он мне все расскажет.

— Что за человек был на углу улицы Матюрен?

— Какой человек?

— Тот, что дал мне плащ и лошадь; вы в нем уверены?

— Это один из самых преданных нам людей. А кроме того, он вас не знает, сир, и остается в неведении, с кем имел дело.

— Значит, мы можем говорить о наших делах совершенно спокойно?

— Конечно. Кроме того, нас сторожит Ла Моль.

— Чудесно. Герцог Алансонский не хочет уезжать, он очень ясно высказался на этот счет. Избрание герцога Анжуйского польским королем и нездоровье короля Карла изменили все его намерения.

— Так это он провалил наш план?

— Да.

— А он не выдаст нас?

— Пока нет, но предаст при первом удобном случае.

— Трусливая душонка! Предательский умишко! Почему он не отвечал на письма, которые я ему писал?

— Для того, чтобы иметь вещественные доказательства, но не давать их. А пока все проиграно, не так ли, де Муи?

— Наоборот, сир, все выиграно. Вы хорошо знаете, что гугенотская партия, кроме небольшой группы сторонников принца Конде, стояла за вас, а входя в сношения с герцогом Алансонским, пользовалась им только как щитом. И вот со времени торжественного приема польских послов я успел всех их вновь объединить и связать с вашей судьбой. Чтобы бежать с герцогом Алансонским, вам было достаточно ста человек; теперь я завербовал пятьсот, через неделю они будут готовы и расставлены отрядами вдоль дороги на По. Это будет уже не бегство, а отступление. Сир, довольно с вас пятисот человек? Будете ли вы чувствовать себя в безопасности с такою армией?

Генрих улыбнулся и, хлопнув его по плечу, сказал:

— Ты-то, де Муи, знаешь, и знаешь только ты один: король Наваррский по свойству своей натуры совсем не так пуглив, как некоторые думают.

— Э, Боже мой! Мне ли не знать, сир! И я надеюсь, что недалеко время, когда вся Франция будет знать это не хуже меня.

— Но заговорщикам необходим успех. Первое условие успеха — решимость, а для того, чтобы действовать решительно — то есть стремительно, прямо, напористо, — надо быть уверенным в удаче.

— Сир, по каким дням бывает охота?

— Каждую неделю или каждые десять дней — с гончими или соколиная.

— Когда была последняя охота?

— Сегодня.

— Значит, через неделю или через десять дней опять поедут на охоту?

— Несомненно, а может быть, и раньше.