Собрание сочинений в 8 томах. Том 2. Воспоминания о деле Веры Засулич

Продолжением демонстрации 31 марта явилась торжественная панихида по Сидорацкому во Владимирском соборе, подготовленная 5 апреля землевольцами. Панихида превратилась в политический митинг. Главным оратором на Владимирской площади был студент Николай Лопатин, который отметил, что правительство, желавшее осудить Засулич, само же получило «отличную пощечину». Лопатин провозгласил здравицу в честь суда присяжных и призвал молодежь: «Последуем же примеру Засулич и будем сами расправляться с притеснителями» ^[20].

Полиция, однако, не решилась вмешаться, и демонстранты разошлись спокойно. Результатом демонстрации явилась лишь высылка нескольких студентов, принимавших активное участие в ней.

Но репрессии не остановили выражений симпатии и сочувствия к смелой девушке. Популярность Веры Засулич среди студенчества возросла еще больше. В высших учебных заведениях происходили сходки и собирались деньги «для Верочки». В университете сбор в пользу Засулич производил будущий народоволец Г. П. Исаев ^[21]. Молодежь с энтузиазмом разыскивала портреты Засулич.

«Дайте, дайте мне фотографию Веры Ивановны, — просил своих друзей гардемарин И. П. Ювачев, будущий народоволец, — я повешу ее в своей комнате вместо иконы!»  ^[22].

Процесс Засулич явился одним из признаков начинающегося демократического подъема. Отзвуки процесса тотчас долетели и до провинции. В секретном сообщении из Нижнего Новгорода с тревогой подчеркивалось, что «такой исход дела произвел весьма вредное впечатление на толпу в нравственном отношении» ^[23].

Министр внутренних дел Тимашев в докладе царю 5 апреля 1878 г. отмечал, что «вследствие судебного решения по делу Веры Засулич почти все ежедневные петербургские газеты приняли по отношению к правительству враждебный и вызывающий тон, который не может быть терпим без самых вредных последствий для общественного спокойствия»

Тревога объяла и председателя Комитета министров графа Валуева, который в своем дневнике жаловался, что «разнузданность» газет свидетельствует о совершенном отсутствии «правительствующего правительства». Валуев заявил даже Александру II, что при создавшемся положении «остается по выходе из дворца идти купить револьвер для своей защиты».

Уже вечером 31 марта «ввиду постоянно усиливающегося социально-революционного движения» по повелению царя созывается Совещательное присутствие министров под председательством П. А. Валуева «для изобретения средств к большему обеспечению государственной безопасности» ^[24]. 12 июня Александру II был представлен журнал этого Особого совещания, обращавший внимание на результаты процесса Засулич.

«Приступив 31 марта к выполнению возложенной на него задачи, совещание прежде всего обратилось к уяснению причин тех прискорбных событий, которые в последнее время выразились оправдательным приговором присяжных заседателей по делу дворянки Засулич, уличными беспорядками и демонстрациями политического характера» ^[25].

Приговор присяжных свидетельствовал о недовольстве разнообразных общественных кругов деспотизмом и произволом, насилием над личностью. Оправдывая Засулич, присяжные обвиняли не только Трепова, но и весь полицейско-бюрократический строй царской монархии.

«Оправдательный приговор Засулич, — заявлял писатель Засодимский в подпольной газете «Начало», — обратился в обвинительный приговор, произнесенный над правительством от лица русского общества устами 12 присяжных» ^[26].

Лев Толстой в эти дни писал, что «засуличевское дело… — не шутка. Это похоже на провозвестие революции» Подобные настроения разделялись довольно широкими кругами интеллигенции. В. Г. Короленко вспоминал потом, что «оправдательный вердикт присяжных довел общий восторг до кипения. Казалось, начинается какое-то слияние революционных течений с широкими стремлениями общества» ^[27].

В широких кругах интеллигенции связывали с общим сочувствием к Засулич взволновавшее молодежь стихотворение «Узница» умеренного по своим воззрениям поэта Полонского. Восхищение подвигом Засулич звучит и в тургеневском стихотворении в прозе «Порог». Живший за границей Тургенев уловил, что процесс Засулич является «знамением времени», и сообщал одному из своих корреспондентов, что «история с Засулич взбудоражила решительно всю Европу» ^[28].

Оправдание Засулич, этой «героической гражданки» ^[29]по отзыву Ф. Энгельса, вызвало громкий резонанс на Западе. Влиятельный французский ежемесячник, отводя Засулич подобающее место во всемирной истории, писал о ней: «В несколько мгновений она стала знаменитостью… В течение 48 часов Европа забыла о войне и мире, о Бисмарке, Биконсфильде и Горчакове, чтобы заняться только Верой Засулич и ее удивительным процессом» ^[30]. Даже в буржуазных газетах появились статьи под сенсационными заголовками, осуждавшие полицейские порядки самодержавия: «Российские башибузуки», «Сцены из тюремной жизни России» и т. п.