Собрание сочинений в 8 томах. Том 2. Воспоминания о деле Веры Засулич

Существенная цель всякого исследования о преступлении — судебное рассмотрение и разрешение дела — оказалась, по закону 19 мая, чрезвычайно условною. Ставить эту цель в конце исследования вполне зависит от личного усмотрения. Она не выдвигается вперед, указанием закона, для всех видимо и осязательно. Интересы правосудия, стоящие у этой цели, отступили на второй план перед интересами полицейского розыска, облеченного в лишенные содержания формы. Не приговор суда об основательности исследования, а мнение начальства о ловкости и усердии исследователей стали ставиться в оценку многих дознаний. Прокурор, приуроченный к деятельности, во многих отношениях совершенно чуждой судебного характера, стал нередко утрачивать при дознаниях по закону 19 мая свое первоначальное значение блюстителя закона и беспристрастного наблюдателя за правильностью действий лица, производящего дознание. Лица прокурорского надзора стали принимать весьма активное личное участие в производстве дознаний. Их юридические сведения и навык не могли не оказать нравственного давления на менее опытных и менее образованных чинов жандармского корпуса, которые вовсе не были подготовлены к обращению с формами и обрядами, приданными дознанию. Результаты этого давления проявились очень быстро, и, за ничтожными исключениями, прокуроры сделались действительными и полновластными хозяевами дознаний, а жандармские чины — писцами постановлений и протоколов под диктовку прокуроров. Такое влияние в одном лице исследователя и наблюдателя, при отсутствии у обвиняемого права жалобы, а у лица прокурорского надзора уверенности, что его действия непременно и неизбежно будут проверены судом, не может не представлять опасности для соблюдения строгой законности в деле исследования всякого преступления. Только строго обдуманный, чуждый увлечений и личных целей образ действий прокурорского надзора может служить некоторым ручательством соблюдения этой законности. Но, к сожалению, прокурорский надзор, деятельность которого в общем заслуживает полного уважения, не всегда получал в свой состав людей, способных сознать важность и достоинство принятых на себя обязанностей. В низших рядах прокуратуры иногда появлялись юноши, не приученные еще жизнью к сдержанности и спокойному обдумыванию каждого своего шага, обладавшие опытностью, стоявшею в обратном отношении к желанию поскорее отличиться и составить себе карьеру. В высших ее рядах, к счастию, лишь в исключительных случаях находили себе приложение люди, вынесшие из своего прошлого отсутствие особой разборчивости в целях и особой опрятности в средствах. Общие, руководящие взгляды такихстарших не могли не отразиться на направлении деятельности такихмладших — и для лиц, знакомых с практическими отношениями, созданными законом 19 мая, не секрет, что многие совестливые чины жандармского корпуса в провинции нередко тяготились излишнею ревностью и чрезмерною требовательностью лиц прокурорского надзора, стремившихся найти преступную связь, угрожающую государственному порядку, в действиях, по существу своему и по личности обвиняемых, заслуживавших в крайнем случае лишь обдуманного отеческого внушения.

Указанное выше отсутствие судебной проверки, при окончании большого числа дознаний административным порядком, — причем обращается внимание лишь на то, чтооткрыто, а не какоткрыто, — вызвало в заведующих дознаниями значительное ослабление сознания ответственности за свои действия. Плодом этого было возбуждение массы дознаний по неосновательным поводам, без наличности признаков преступления и производство их с грубым нарушением существенных правил судопроизводства относительно обысков, арестов и т. п.

Таким образом, явился особый род дознаний, производимых не о преступлении, а на предмет отыскания признаков государственного преступления, причем, конечно, рамки исследования могли расширяться до бесконечности.

К этим дознаниям привлекались целые группы воспитанников учебных заведений, отрываемых на более или менее продолжительное время от учебных занятий, а иногда и вовсе лишаемых возможности продолжать образование. Таким образом, в некоторых судебных округах арестование стало, ввиду отсутствия достаточных для него оснований, носить название «приглашения впредь до разъяснения дела»,каковое разъяснение продолжалось по нескольку недель, а поводом к привлечению в качестве обвиняемого иногда стали приводиться без всякого фактического подтверждения «сочувствие революции», «внушающий подозрение образ жизни», или «вредный образ мыслей», или, наконец, «имение коммунистической книги», причем таковою оказывалась «Histoire du Communism» Alf. Sudre одного из самых горячих и сильных противников этого учения.