Собрание сочинений в 8 томах. Том 3. Судебные речи

Первое официальное свидетельство о появлении скопчества, как ереси, относится к XVIII веку (указ императрицы Екатерины II от 1772 года о расследовании дела о скопцах, появившихся в Орловской губернии). Основателем скопческой секты в России называют Кондратия Селиванова (вторая половина XVIII века), входившего первоначально в секту хлыстов, а затем основавшего свою секту. Секты скопцов состояли из общин — кораблей с «кормщиками» во главе, обладавшими неограниченной властью над членами секты.

Скопчество в дореволюционном уголовном праве составляло преступление, относящееся к группе «религиозных посягательств», и каралось особо сурово. С конца XVIII века начинаются массовые судебные процессы, направленные против скопцов, вследствие чего большинство из них переселилось в Румынию.

Стр. 5419 октября 1871 г. в Петербургском окружном суде слушалось дело о подлоге расписки в 35 тыс. руб. серебром от имени княгини Щербатовой.

Суду были преданы титулярный советник П. П. Торчаловский и крестьянин Павел Аверьянов. Первый обвинялся в том, что, воспользовавшись неумением княгини Щербатовой читать, «дал ей подписать, вместо относящейся к управлению домом бумаги составленное им в свою пользу от имени ее денежное обязательство», которое и было им затем представлено в суд ко взысканию. Аверьянов обвинялся в том, что, зная о подложном происхождении этого обязательства, «удостоверил действительность его своею подписью в качестве свидетеля-оче-видца».

Председательствовал на заседании товарищ председателя Н. Б. Якоби, обвинял А. Ф. Кони, защищали — П, А. Поте-хин (Торчаловского) и Ф. И. Ордин (Аверьянова).

«Сложность мелких подробностей», наличие самой расписки, выданной Щербатовой, послужили предметом «продолжительных и горячих прений». Причем «прекрасная речь прокурора», «чрезвычайно искусно сгруппировавшего прямые и косвенные улики», как писали «С.-Петербургские ведомости», встретила значительный отпор со стороны защитников, «в особенности Потехина», которые «не менее искусно опровергали выводы обвинения и мастерски сопоставляли данные судебного следствия в пользу подсудимых» (1871 г. № 290).

Решением присяжных заседателей Аверьянов был оправдан, Торчаловский признан виновным в подлоге, но заслуживающим снисхождения, и приговорен судом к «лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и к ссылке на житье в Архангельскую губернию с воспрещением всякой отлучки из места жительства в течение трех лет» («С.-Петербургские ведомости» 1871 г. № 290).

Стр. 58Особый департамент Сената, который вел родословные книги дворянства, утверждал гербы, почетные титулы и т. п.

Стр. 7614 мая 1873 г. в первом отделении Петербургского окружного суда с участием присяжных заседателей слушалось дело о лжеприсяге,данной при расторжении брака супругов Зыбиных.

Суду были преданы Владислав Залевский, Александр Гроховский и отставной коллежский секретарь Генрих Хороманский. Первые два обвинялись в том, что под присягой дали в суде ложные показания, будто бы в феврале 1870 года видели в номере гостиницы «Роза» жену Зыбина и неизвестного мужчину прелюбодействовавшими. Хороманский обвинялся в том, что подготовил Залевского и Гроховского к ложному показанию. Ответственность за указанные преступления предусматривалась ст.ст. 236 и 942 Уложения о наказаниях.

Подобные судебные разбирательства не являлись в царской России единичными, так как бракоразводный процесс был сложным, затяжным и дорогим, а действовавшее законодательство о разводе не регулировало имущественных вопросов (женщина, добивавшаяся развода, теряла право на содержание).

Дела о разводе рассматривались в консисториях, решения утверждались архиереями. С 1805 года все дела о разводе обязательно должны были поступать на ревизию в Синод. Прелюбодеяние признавалось одним из главных поводов к разводу, причем виновный осуждался на вечное безбрачие, даже после смерти другого супруга, в связи с чем при бракоразводных процессах стали довольно часто прибегать к услугам лжесвидетелей, как это было и в настоящем деле.

Заседание проходило при открытых дверях. Председательствовал на нем товарищ председателя К. Д. Батурин, обвинял А. Ф. Кони, защищали А. М. Унковский и Р. Н. Аршеневский; поверенным гражданской истицы был присяжный поверенный В. Н. Герард.

В отношении подсудимого Хороманского дело было выделено в связи с тем, что к моменту рассмотрения дела его признали душевнобольным.

После оглашения вердикта присяжных окружной суд постановил: лишить подсудимых всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и сослать на житье в Енисейскую губернию с воспрещением всякой отлучки из места жительства в течение трех с половиной лет и выезда в другие губернии и области Сибири в течение одиннадцати лет («Судебный вестник» 1873 г. № 102—104).