Собрание сочинений. В 9 т. Т. 6. Стальные солдаты. Страницы из жизни Сталина

Сталин, хмуро глядя на растерянного Солодова, сдержав гнев, сказал:

— Всэ вэщи… вэрнуть… А с Кагановыча спрощю сам. Идытэ!

В тот же день чересчур старательный сотрудник для поручений при Кагановиче Суслов (да, тот самый, будущий инквизитор культуры!), проверявший готовность спецпоезда к эвакуации, получил от Кагановича гневный, матерный нагоняй.

— Так., твою мать! Перестарался?! Мать в перемать! Хозяин приказал поезд убрать! Все вернуть! Еще раз, блядь, так постарайся!

Суслов тогда чуть не полетел с своего поста.

Сталин действительно решил остаться в Москве. И это обстоятельство, обычно никак не оцениваемое неправедными историками-«летописцами», сыграло едва ли не главнейшую роль в обороне полуосажденной столицы. Если покопаться еще глубже, уходя в подслой поступков с теорией полусумасшедшего гения Фрейда, станет понятно, что Сталин всерьез думал, наверное, и о той женщине, чьи губы и бедра были его собственностью, о женщине, которой он дал слово никогда не покидать Москву.

В декабре уже была готова первая очередь подземных помещений правительства под Кремлем, и туда с дачи Кунцево Сталин забрал часть охраны, обслуги и, конечно, Валечку Истрину. Пусть будет это еще одна догадка об упрямом вожде, не пожелавшем покидать Москву..

А пока был конец октября. Холодно. Шел ранний снег. Под Москвой кипела ожесточенная битва. Враг, гонимый первыми неожиданными морозами и приказами Гитлера взять Москву к началу ноября и обещанием вернуть в Германию добрую треть войск, лез вперед: парадные мундиры были наготове. И как знать, не готовился ли сам фюрер прилететь в поверженную столицу, чтобы 7 ноября принимать парад именно на Красной площади… Известно точно лишь одно обстоятельство: из-за морозов командующий войсками фон Бок разрешил надеть парадные мундиры поверх повседневных. Мороз, как и голод, не тетка, а продвижение к Москве замедлялось с каждым днем. Фронт русских гнулся, пятился, но нигде не получалось тех прорывов, в какие уже привыкли бешено устремляться ждущие этих прорывов войска.

Москва уже почти в полукольце фронтов, огненных и пороховых дымов, опоясанная окопами, рвами и траншеями, ощетинившаяся проволочными заграждениями, сварными противотанковыми «ежами», с заминированными мостами и обочинами шоссе, чтобы при прорыве немецких танков возникли бы взрывные завалы, не собиралась сдаваться..

Еще после совещания в Борисове, куда прилетал сам Гитлер, танковые генералы Гудериан и Геппнер выразили желание получить передышку «для ремонта и смены моторов» своих изрядно потрепанных танков. В успехе взятия Москвы был, очевидно, в полном сомнении и фон Бок. Но Гитлер не только не внял просьбам танковых генералов, но послал Гудериана на захват Киева, а наступление на Москву приказал вести силами одной пехоты. Результат же, несмотря на падение Киева и победы на Украине, еще больше отозвался на плане окружения Москвы: «непобедимый» Гудериан, вернувшийся со своими дивизиями на московское направление с приказом с налета взять Тулу и обойти Москву с юго-востока, наткнулся, как на скалу, на беспримерное сопротивление. Русские перестали отступать! А «непобедимые» Гудериан, Гот и Геппнер уже потеряли до шестидесяти процентов своих танков..

За несколько дней до 7 ноября Сталин вызвал командующего Московским военным округом генерала НКВД Артемьева в Кремль.

— Товарыщ… Артэмьев, — сказал Сталин, пристально вглядываясь в молодого, щеголевато одетого генерала. — Как ви думаэтэ… провэсти праздничный парад., на Красной площады?

Изумленный Артемьев растерялся так, что некоторое время озадаченно моргал.

— Товарищ Сталин… Парад… Я… Мы… Мы думали: парад не проводить… Осада… Войск нет… Опасность., большая..

— А если., войска., будут?

— Тогда… Тогда, наверное, можно, товарищ Сталин. Но..

— Чьто… «но»?

— Авиация немцев может бомбить парад.

— Оны… об этом., узнают?

Артемьев пожал плечами, не находя, что ответить.

— Так вот., товарищ Артэмьев… Вы нэ подумалы… какоэ огромное, международноэ даже значэные будэт имет… итот парад… Итот парад укрэпыт вэру нащего народа., в побэду… Итот парад войдот… в исторыю… Докажет всэму мыру… чьто ми нэ думаэм… сдаватся… что у нас эще эст порох., в пороховныцах..

И, уже жестко глядя на Артемьева, приказал:

— Парад будэт прынымат марщял Буденный. Для парада я выдэлю войска… Авыацию и артиллэрию — я имею в выду зэнитки и всо ПВО Москвы, привэсти в особую боэвую готовност… О подготовкэ парада доложитэ мнэ пэрэд торжествэнным засэданыем… 6 ноября… У мэня всо… Вопросы?

— Разрешите вопрос..

— Говорытэ..

— Если все-таки немецкие бомбардировщики прорвутся к площади?

— Этого нэ может быт по тром причинам… Первая: ны одын вражескый самолэт нэ должэн прорватся в цэнтр… Вторая: скорээ всэго… будэт нэлетная погода… А третью прычину я вам сэйчас… нэ открою. Ви узнаэтэ эе рано утром 7 ноября. Эсли же., все-таки., немцы сбросят бомбы, убэром ранэных — и продолжим парад.

И сообщил Артемьеву, что под Москвой есть резерв войск в двести пятьдесят тысяч солдат.

— Это самый болшой сэкрэт… Нэ подлэжящий разглащению. Иначэ… у мэня их живо растащят!