Собрание сочинений в 9 тт. Том 1

Длинные тени фруктовых деревьев легли на заросшие сорняками поля, и автомобиль тронулся, толкая перед собою свою собственную продолговатую тень, похожую на тень огромной горбатой птицы. Взобравшись на песчаный холм, освещенный последними лучами заходящего солнца, они покатились вниз, в сиреневые сумерки. Бесшумно приминая разъезженную песчаную колею, автомобиль выбрался на шоссе.

Высоко в небе стоял молодой месяц. Он еще не давал света, и они помчались к городу, время от времени встречая возвращающиеся домой деревенские повозки. Сэрат, знавший почти всех жителей округа, приветственно махал им загорелой рукой. В том месте, где дорога проходила через деревянный мост в зарослях ивняка и бузины и где сумерки казались густыми и почти осязаемыми, он остановился и вылез из автомобиля.

— Вы, ребята, посидите минутку. Я сейчас — только залью воды в радиатор, — сказал он. Они услышали возню где-то сзади, потом он появился с жестяным ведром в руках и осторожно полез вниз по откосу возле моста. Под мостом журчала и звенела невидимая в сумерках вода, и ее журчанье смешивалось с кваканьем лягушек и стрекотом кузнечиков. Над ивами, росшими по берегам ручья, все еще кружилась и вилась мошкара, а появившиеся неведомо откуда козодои стремительно падали вниз, исчезали и вновь возникали, проносясь по безмятежно спокойному небосклону, тихие, словно капли воды на оконном стекле, сосредоточенные, бесшумные и быстрые, как будто их крылья были оперены сумерками и тишиной.

Сэрат взобрался на дорогу с ведром, снял пробку с радиатора и наклонил над ним ведро. Луна, стоявшая высоко в небе, едва теплилась, но легкая тень головы и плеч Сэрата падала на капот, а на бледном фоне дощатой обшивки моста слегка вырисовывались тонкие очертания склонившихся ивовых ветвей. Когда остатки воды, вылитой из ведра, тихонько заурчали в чреве автомобиля, Сэрат убрал ведро на место, перелез через левый борт машины[67] и включил фары. Они работали от генератора и при движении на малой скорости ослепительно сверкали, но когда он разогнал машину и перешел на прямую передачу, стали испускать слабое мерцание не ярче светящейся тени.

Когда они добрались до города, была уже ночь. Над верхушками деревьев, словно желтые четки, светились часы на здании суда, а на фоне зеленой вечерней зари вертикальным пером поднимался в небо столб дыма. Сэрат высадил их у кафе и поехал дальше. Когда они вошли, хозяин, сидевший за фонтанчиком с содовой, поднял яйцеобразную лысую голову, на которой блестели круглые глаза.

— Господи, вы еще не уехали домой? — воскликнул он. — Док Пибоди с четырех часов за вами гоняется, а мисс Дженни поехала в коляске искать вас в город. Вы же себя убьете.

— Ступай ко всем чертям на кухню, Дикон, и принеси мне и Хабу на два доллара яичницы с ветчиной, — отвечал ему Баярд.

Потом Баярд, Хаб и третий молодой человек — клерк багажного отделения железнодорожной станции по имени Митч — отправились на автомобиле Баярда обратно за кувшином, посадив на заднее сиденье трех негров с контрабасом. На краю поля над хижиной они остановились, и Хаб пешком пошел вниз по песчаной дороге к сараю. Высоко в небе стоял холодный бледный месяц, а кругом, в пыльных кустах, пронзительно стрекотали насекомые. Негры на заднем сиденье тихонько переговаривались.

— Прекрасная ночь, — заметил Митч.

Баярд ничего не ответил. Он мрачно курил; на голове его, словно шлем, белела плотная повязка. Месяц и насекомые слились воедино — в нечто видимое и слышимое, но лишенное источника и измерений.

Через некоторое время на смутном полотне дороги возник увенчанный серебристой шляпой Хаб. Он приблизился, поднес кувшин к дверце и вытащил пробку. Митч передал кувшин Баярду.

— Пей, — сказал Баярд, и Митч выпил. Выпили и остальные.

— А черномазых-то нам напоить не из чего, — сказал Хаб.

— Верно, — согласился Митч и, обернувшись, спросил: — Есть у вас кружка, ребята?

Негры озабоченно забормотали.

— Обождите, — сказал Баярд. Он вышел, открыл капот и снял крышку сапуна. — Вначале будет отдавать маслом, но стоит сделать несколько глотков — и вы привыкнете.

— Да, сэр, — хором согласились негры.

Один из них взял крышку, обтер ее полой куртки, и все трое по очереди выпили, громко причмокивая. Баярд поставил крышку на место и влез в автомобиль.

— Кто-нибудь хочет еще? — спросил Хаб, помахивая кочерыжкой.

— Дай Митчу, — сказал Баярд. — Он должен нас догнать.

Митч выпил еще. Потом Баярд взял кувшин и запрокинул его у себя над головой. Остальные почтительно за ним наблюдали.

— Будь я трижды проклят, если он не выпьет все до дна, — пробормотал Митч. — Только я бы на вашем месте побоялся так много пить.

— Это все голова проклятая. — Баярд опустил кувшин и передал его Хабу. — Я все думаю, может, мне от спиртного лучше станет.

— Док сделал слишком тугую повязку, — сказал Хаб. — Хотите, мы ее немножко ослабим?

— Не знаю. — Баярд закурил папиросу, бросил спичку. — Пожалуй, пора ее снимать. Поносил — и хватит.

Он поднял руки и начал распутывать бинт.

— Вы ее лучше не трогайте, — предостерегающе заметил Митч.