Собрание сочинений в 9 тт. Том 2

Квентина бросила салфетку на стол.

«Помолчите-ка, Джейсон», говорит Дилси. Подошла, обняла Квентину за плечи. «Садись, голубка. И не стыдно ему чужой виной тебе глаза колоть».

— Что она, опять у себя в спальне дуется? — сказал Роскус.

— Помалкивай, — сказала Дилси.

Квентина отпихнула Дилси. Смотрит на Джейсона. У нее губы красные. Смотрит на Джейсона, подняла свой стакан с водой, замахнула назад руку. Дилси руку поймала. Дерутся. Стакан об стол разбился, вода потекла в стол. Квентина убегает.

— Опять мама больна, — сказала Кэдди.

— Еще бы, — сказала Дилси. — Эта погода хоть кого в постель уложит. Когда же ты есть-то кончишь, парень?

«У, проклятый», говорит Квентина. «Проклятый». Слышно, как она бежит по лестнице. Мы в кабинет идем.

Кэдди дала мне подушечку, и можно смотреть на подушечку, и в зеркало, и на огонь.

— Только чур не шуметь, Квентин готовит уроки, — сказал папа. — Ты чем там занят, Джейсон?

— Ничем, — сказал Джейсон.

— Выйди-ка оттуда, — сказал папа.

Джейсон вышел из угла.

— Что у тебя во рту? — сказал папа.

— Ничего, — сказал Джейсон.

— Он опять жует бумагу, — сказала Кэдди.

— Поди сюда, Джейсон, — сказал папа.

Джейсон бросил в огонь. Зашипела, развернулась, чернеть стала. Теперь серая. А теперь ничего не осталось. Кэдди, папа и Джейсон сидят в мамином кресле. Джейсон глаза припухлые жмурит, двигает губами, как жует. Кэддина голова на плече у папы. Волосы ее как огонь, и в глазах огня крупинки, и я пошел, папа поднял меня тоже в кресло, и Кэдди обняла. Она пахнет деревьями.

Она пахнет деревьями. В углу темно, а окно видно. Я присел там, держу туфельку. Мне туфельку не видно, а рукам видно, и я слышу, как ночь настает, и рукам видно туфельку, а мне себя не видно, но рукам видно туфельку, и я на корточках слушаю, как настает темнота.

«Вот ты где», говорит Ластер. «Гляди, что у меня!» Показывает мне. «Угадай, кто дал эту монету? Мис Квентина. Я знал, что все равно пойду на представление. А ты чего здесь прячешься? Я уже хотел во двор идти тебя искать. Мало сегодня навылся, так еще сюда в пустую комнату пришел бормотать и нюнить. Идем уложу спать, а то на артистов опоздаю. Сегодня у меня тут нету времени с тобой возиться. Только они в трубы затрубят, и я пошел».

Мы не в детскую пришли.

— Здесь мы только корью болеем, — сказала Кэдди. — А почему сегодня нельзя в детской?

— Как будто не все вам равно, где спать, — сказала Дилси. Закрыла дверь, села меня раздевать. Джейсон заплакал. — Тихо, — сказала Дилси.

— Я с бабушкой хочу спать, — сказал Джейсон.

— Она больна, — сказала Кэдди. — Вот выздоровеет, тогда спи себе. Правда, Дилси?

— Тихо! — сказала Дилси. Джейсон замолчал.

— Тут и рубашки наши, и все, — сказала Кэдди. — Разве нас насовсем сюда?

— Вот и надевайте их быстрей, раз они тут, — сказала Дилси. — Расстегивай Джейсону пуговки.

Кэдди расстегивает. Джейсон заплакал.

— Ой, выпорю, — сказала Дилси. Джейсон замолчал.

«Квентина», сказала мама в коридоре.

«Что?» сказала за стеной Квентина. Слышно, как мама закрыла дверь на ключ. Заглянула в нашу дверь, вошла, нагнулась над кроватью, меня в лоб поцеловала.

«Когда уложишь Бенджамина, сходишь узнаешь у Дилси, не затруднит ли ее приготовить мне грелку», говорит мама. «Скажешь ей, что если затруднит, то я обойдусь и без грелки. Я просто хочу знать».

«Слушаю, мэм», говорит Ластер. «Ну, давай штаны скидай».

Вошли Квентин и Верш. Квентин лицо отворачивает.