Собрание сочинений в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы

Сосновый двухэтажный дом.
Стеклянная терраса.
Здесь наверху, перед окном,
Сидит и пишет Стасов.

Громит он недругов в статье,

Ударов не жалея, —
Хотя на отдыхе, в семье
Нет старика добрее.

Дождь барабанит в тишине

По зелени садовой.
А он племянницам и мне
Читает вслух Толстого.

Или в гостиной, усадив

Кого-нибудь за ноты,
Знакомый слушает мотив
Из «Арагонской хоты».

Во дни рождений, именин

На стасовском рояле
Когда-то Римский, Бородин
И Мусоргский играли.

Тревожил грузный Глазунов

Всю ширь клавиатуры,
И петь весь вечер был готов
Под шум деревьев и кустов
Шаляпин белокурый.

Сосновый двухэтажный дом,

Что выстроил Безруков,
В иные дни вмещал с трудом
Такую бурю звуков.

Открыты были окна в сад

И в полевые дали.
И все соседи — стар и млад —
Под окнами стояли.

Вечерний свежий шум берез

Был слышен в перерывах,
Да раздавался скрип колес
Пролеток говорливых.

Шумел на улице раек —

Под окнами, у двери.
А тот, над кем был потолок,
Был в ложе иль в партере.

Сидела публика кружком,

А у рояля Стасов
Стоял, узорным кушаком
Рубаху подпоясав.

Смотрел он из-под крупных век,

Восторжен и неистов…
Он прожил долгий, бурный век.
Родился этот человек
В эпоху декабристов.

Он никогда не отступал

В неравном поединке.
Он за «Руслана» воевал
С гонителями Глинки.

Могучей кучки атаман,

Всегда готовый к спорам,
С врагом он бился, как Руслан
С коварным Черномором.

Он был рожден на белый свет,

Когда войны великой след
Был свеж в душе народа:
Прошло всего двенадцать лет
С двенадцатого года.

При этой жизни в даль и глушь

Был сослан цвет России.
При ней страницы «Мертвых душ»
Печатались впервые.

Ей рубежами служат две

Немеркнущие даты —
Год двадцать пятый на Неве
И год девятьсот пятый.

 III