Собрание сочинений в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы

Солдат.Вот не думал, не гадал. Здравствуй, Настенька, здравствуй, голубушка!

Настя. Здравствуй, родной ты мой, цел ли, здоров ли с войны воротился?

Солдат.Живем покуда. И на том спасибо.

Настя. А уж как я тебя ждала, Ванюшка, — не то что дни, минутки считала. Покуда матушка твоя жива была, все к ней бегала, все спрашивала, нет ли весточки, а как померла она, с той поры и спросить про тебя не у кого стало. Проснешься ночью и думаешь: может, он на поле раненый лежит и некому его водой напоить, некому рану перевязать. И не чаяла уж, что увидимся!

Солдат.Ты что же, в услужении здесь живешь, в хоромах этаких?

Настя. Нет, дома, у дяди. Уж так я рада тебе, слов не найду! Да ты сними шинель, а сам к столу присядь. Устал, верно, проголодался?

Солдат.Настенька, давай лучше сюда сядем, в уголок. Этот стол не для прохожего солдата накрыт. (Пьет из ковша.)Ох, и вкусна водица родная, слаще меду! (Ставит сундучок на пол.)А что, дядя твой в дворниках здесь служит или дом сторожит?

Настя. Нет, он этому дому хозяин.

Солдат.Вон как! С чего же это он разбогател? Клад в лесу нашел, что ли?

Настя. Клад не клад, а вроде того. С веревочки дело пошло.

Солдат.Как же это так — с веревочки?

Настя. Понадобилась купцу одному веревочка, а дядя в это время дерево в лесу рубил. Снял он с себя подпояску да и продал купцу за алтын.

Солдат.Алтын — деньги небольшие.

Настя. Да не в алтыне дело, а в том, что дядя купцу этому горе-злосчастье свое в придачу дал. Ведь от горя-то, от злосчастья только так и можно избавиться — с себя снять и другому навязать.

Солдат(усмехаясь). Это-то я знаю.

Настя. Знаешь? Ты? Да откуда же?

Солдат.А потому знаю, что мне самому горе-злосчастье в придачу дали. Да-да, Настенька. Оно и сейчас при мне.

Настя(всплескивая руками). Вáнюшка! Да неужто тебе оно досталось?

Солдат.А кому ж, как не мне? Вот в этом кармане и ношу его. Под солдатской шинелью ему и место. (Достает из кармана завернутую в платок табакерку и подносит ее к уху.)Ну как? Чихаешь? То-то же! Будь здорово! (Прячет табакерку.)На войне с горем был и домой с ним воротился.

Настя. Вот горе-то какое! Ну и что ж — много ты бед от него вытерпел?

Солдат.Много, Настя. Всего и не расскажешь! Говорят, веселое горе — солдатское житье. Да только я горю-злосчастью воли не даю. У меня, знаешь, порядок строгий, военный. Захирело оно у меня в табакерочке, — еле дышит, а сколько может — досаждает. И в походе я немало с ним натерпелся, и домой пришел, как на чужую сторону. Матушка померла, дом развалился…

Настя. Что ж ты горе с рук не сбудешь, Ваня? Дяде-то моему ведь вон как повезло с тех пор, как он с горем расстался. Может, и нам с тобой повезет?

Солдат.Эх, Настя! Сколько раз хотел я его в чужие руки передать, да совести не хватает. Ну, думаешь иной раз, отдам его первому, кого встречу, довольно мне с ним маяться, а поглядишь на встречного человека — и мимо пройдешь. Да посуди сама: могла бы ты кому-нибудь горе обманом навязать?

Настя(подумав). Нет, не могла бы.

Солдат.Вот то-то и оно! Видно, связаться с горем проще простого, а избавиться от него не так-то легко… Одна только у меня радость, что с тобой встретился.

Настя. Ох, и от меня радости тебе не будет!..

Солдат.А что — разлюбила?

Настя. Полно, Ваня! Люблю по-прежнему, да нет — больше прежнего. А только выдают меня против воли замуж… Видишь, стол накрыт? Будет у нас нынче пир — не то новоселье, не то обрученье.

Солдат.Вот оно — мое горе-злосчастье! Никуда от него не денешься!

Настя. Гляди, дядя домой с базара возвращается. Ох, увидит он тебя — беда будет!

Солдат.Что же, он от богатства-то добрее не стал?

Настя. Куда там! Еще злее… А ты оставайся, Ваня, оставайся. Пусть дядя со мной что хочет делает! Хоть нагляжусь на тебя вволю.

Входит дровосек, одетый по-купечески. За ним мальчик вносит большую корзину с покупками.

Дровосек(ставя на стол закуски и бутылки).Что ж ты не приоделась, Настасья? Того и гляди, гости к нам нагрянут, а ты замарашкой ходишь. Э, да у тебя, вижу, уже есть гость!

Солдат.Здравия желаю, Андрон Кузьмич!

Дровосек. Здорово, служба! Только кто ж ты такой будешь? Личность будто знакомая, а признать не могу.

Солдат.Первой роты запасного стрелкового полка отставной рядовой Тарабанов Иван.

Дровосек. Тарабанов? Иван?.. Воротился, стало быть? И пуля не взяла, и штык не настиг! Вот не думали, не гадали… Ну да ладно, садись за стол, коли уж пожаловал. А ты, Настасья, поторапливайся, — чай, у тебя теперь есть во что принарядиться. Да чего ты ревешь, глупая, с радости или с печали?

Настя. И с радости, и с печали. (Уходит.)