Читаем Собрание сочинений в десяти томах. Том седьмой. Годы учения Вильгельма Мейстера полностью

Теперь приходилось отдать роль призрака ворчуну, а роль короля — педанту. Оба заявили, что роли уже разучены, да это было не мудрено: при большом количестве репетиций и подробном обсуждении пьесы все так изучили ее, что смело могли бы меняться ролями. Однако кое-что наспех прорепетировали снова, а когда уже совсем поздно стали расходиться, Филина, прощаясь, шепнула Вильгельму:

— Мне нужно зайти за туфлями! Ты ведь не станешь запирать дверь на задвижку?

Эти слова порядком озадачили Вильгельма, когда он воротился к себе, ибо тем самым подтверждалось предположение, что гостьей минувшей ночи была Филина, и нам ничего не остается, как присоединиться к этой догадке, тем паче что мы не вправе открыть причину его сомнений, натолкнувших его на другую, весьма странную мысль. Несколько раз он в беспокойстве прошелся по комнате, пока еще не решаясь запереть дверь.

Внезапно в комнату ворвалась Миньона и ухватилась за него с криком:

— Мейстер! Спасай дом! Пожар!

Вильгельм кинулся к двери, и навстречу ему сверху повалили клубы дыма. На улице уже были слышны крики о пожаре, а сквозь дым, задыхаясь, держа в руках арфу, спускался по лестнице арфист.

Аврелия выбежала из своей комнаты и бросила маленького Феликса на руки Вильгельму.

— Спасайте ребенка! — крикнула она. — Мы вытащим остальное.

Опасность поначалу не показалась Вильгельму столь уж велика, и он решил прежде всего найти очаг пожара, чтобы загасить его в зародыше. Он передал ребенка старику, приказав бежать по витой каменной лестнице, которая вела через садовую пристройку в сад, и вместе с детьми оставаться снаружи. Миньона взяла свечу, чтобы посветить ему. Затем Вильгельм посоветовал Аврелии спасать свои вещи тем же путем. Сам он сквозь дым пытался пробраться наверх, но лишь напрасно подвергал себя опасности. Огонь, по-видимому, перебросился из соседнего дома и уже охватил чердачные стропила и переносную лестницу; люди, которые бежали сюда спасения ради, страдали, как и он, от пламени и удушливого дыма. Он старался их ободрить, требовал воды, заклинал лишь шаг за шагом отступать перед огнем, обещая не оставлять их.

В этот миг Миньона взбежала наверх и закричала:

— Мейстер! Спасай своего Феликса! Старик взбесился! Старик убьет его!

Не помня себя, Вильгельм ринулся по лестнице вниз, Миньона следовала за ним по пятам.

На последних ступенях, ведших в пристройку, он в ужасе остановился. Сложенные там охапки соломы и хвороста горели ярким пламенем; Феликс лежал на земле и кричал. Старик, опустив голову, стоял сбоку у степы.

— Что ты делаешь, несчастный? — крикнул Вильгельм. Старик молчал.

Миньона подняла Феликса и с трудом поволокла мальчика в сад, меж тем как Вильгельм старался разметать и загасить огонь, отчего пламя только пуще оживилось. Наконец, опалив ресницы и волосы, он и сам принужден был бежать в сад, пробившись сквозь пламя и насильно таща за собой старика, у которого обгорела борода.

Прежде всего Вильгельм бросился искать по саду детей. Нашел он их на пороге отдаленной беседки; Миньона, как могла, успокаивала малыша. Вильгельм взял его к себе на колени, спрашивал, ощупывал и ни от одного из них не мог добиться ничего вразумительного.

Между тем огонь, продолжая бушевать, охватил окрестные дома и освещал всю местность. Вильгельм осмотрел мальчика при красном зареве пожара и не обнаружил ни ранки, ни крови, ни синяка. Он ощупал все тельце, но ребенок не показывал признаков боли, стал даже затихать, дивился огню к радовался, как красиво, точно на иллюминации, загораются подряд стропила и балки.

Вильгельм не думал о платье и прочих вещах, должно быть, сгоревших у него; он всей душой ощущал, как дороги ему эти два человеческие существа, избежавшие столь грозной опасности. С новым неизведанным чувством прижал он малыша к своей груди, хотел так же радостно и нежно обнять и Миньону, но она мягко уклонилась, взяла его руку и задержала в своей.

— Мейстер, — сказала она (ни разу до этого вечера она не именовала его так; вначале она звала его господином, а потом отцом). — Мейстер, мы избегли большой опасности, твоему Феликсу грозила смерть!

Долгими расспросами Вильгельм дознался наконец, что, едва они добрались до пристройки, арфист выхватил у нее из рук свечу и зажег солому. Потом посадил Феликса наземь, с какими-то странными ухватками положил руку ему на голову и достал нож, словно собрался принести мальчика в жертву. Тогда она подскочила и выхватила нож из его рук; потом принялась кричать, и какой-то человек, который вытаскивал вещи из дома в сад, бросился ей на помощь, но в суматохе убежал опять и оставил старика вдвоем с ребенком.

Два-три дома полыхали ярким пламенем. После того как загорелась пристройка, никто не мог выбежать в сад. Вильгельм беспокоился о друзьях куда больше, чем о своем имуществе. Он не решался оставить детей и только смотрел, как разрастается бедствие.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже