Собрание сочинений в девяти томах. Том 1. Подводное солнце

– Вот как! Она тоже едет? Позвольте поздравить вас. За ее работу присуждена премия.

– Благодарю от всей души. Вот жду ее. Где-то хлопочет на погрузке.

Карцев невольно вспомнил сцену около стереоэкрана, когда видел Женю в последний раз.

Женя действительно вместе с отцом отправлялась на север. В белом шерстяном костюме, подтянутая, будто на нее и не действовала жара, стояла она у набережной, где ошвартовался пароход, и наблюдала за работой портовых кранов и подъемных стрел корабля. Один за другим взвивались вверх ящики с надписями «Автомат труб» и исчезали в трюме.

Да, она отправлялась на север. Она пожелала сама установить и пустить в эксплуатацию свой Барханский автомат винтового литья, который должен был теперь работать и в Арктике. В спорах с отцом, считавшим, что ей лучше заняться другими вариантами непрерывного литья, комбинированного с прокаткой, она отстаивала свое право и обязанность лично наладить работу первого автомата, переброшенного в Арктику.

Но были и другие силы, которые влекли ее на север.

С виду, пожалуй, Женя не очень изменилась. Как и прежде, она держала голову высоко поднятой, по-прежнему ее взгляд казался чуть холодным, фигура подтянутой. Во всяком случае, она нисколько не стала надменнее оттого, что получила две премии: за техническое изобретательство и за концертную деятельность, широко известную в Средней Азии.

Сергей Леонидович подошел к Жене.

– Вы едете вместе с нами? – обрадовалась она.

– Да.

Глава тринадцатая. Сверкающей дорогой

Корабли шли навстречу солнцу.

Но на этот раз не было в полярном море борзописца, который мог бы кричать о новой армаде советских кораблей.

Пресловутого Джорджа Никсона уже не посылали корреспондентом за океан. Как известно, он выставил свою кандидатуру в сенаторы. Случилось так, что его противником в избирательном округе оказался не кто иной, как его кузен Майкл Никсон. Майкл выиграл бой.

И теперь сенатор Никсон произносит речи не на импровизированных подмостках, как во время «рыжего процесса», а в Капитолии. Правда, почтенный сенатор так и не избавился от прилипшей к нему любовной клички «рыжий Майкл».

Сенатор Никсон внес в сенат билль, рекомендующий строительство сооружений в американской Арктике, которые способствовали бы транспортному сближению континентов.

Билль рассматривается сейчас в комиссиях сената. У него есть противники, но есть и сторонники, в числе которых нельзя не упомянуть инженера Кандербля.

Мистер Джордж Никсон пишет псевдонаучные романы о гангстерах в межпланетном пространстве. Он продолжает пугать читателей армадами коммунистических кораблей, летающих в космосе.

О советской полярной флотилии он уже ничего не мог написать.

Как и в прошлом году, в ней не было ни одного военного корабля. Не было и ни одного ледокола. Во флотилии шли корабли южных морей, никогда раньше не плававшие в полярных водах. Они прошли из Черного моря по Волго-Дону в Каспий, оттуда поднялись по великим каналам через Аральское море и бывший Тургайский водораздел в Енисей и спустились по нему в Карское море.

Этой полярной флотилией любовались жители тундры. Старик оленевод выехал на нартах с шестью оленями к самому берегу. С нарт поднялся новый директор Полярного профтехучилища Иван Вылка. Он набирал в стойбищах будущих полярных радистов, будущих строителей, будущих полярных сталеваров.

Но, конечно, он не мог распознать на борту первого корабля двух девушек, чьи лица были обращены в ту сторону, где над тундрой возвышались решетчатые остовы цехов металлургического комбината близ Голых скал. Горы зубчатым контуром уходили к горизонту. Одна из девушек, черноволосая, худенькая, с темным пушком на губе, затуманенным взглядом смотрела на эти горы, на поднявшийся над тундрой завод. Другая, светловолосая, высокая, стройная, с гордо поднятой головой, не отводила глаз от моря, где скоро должен был появиться флагманский корабль стройки.

Думая о своем, подруги стояли обнявшись.

– Ты счастлива? – спросила Галя.

– Да, – тихо ответила Женя и, улыбнувшись, добавила: – Теперь я буду строить самый северный в мире металлургический цех, – как будто только в одном этом заключалось ее счастье.

Галя улыбнулась и ничего не ответила. Тогда Женя спросила, в свою очередь:

– А ты счастлива? Галя кивнула головой:

– Очень, – и, скосив на Женю свои продолговатые темные глаза, в которых играли смешинки, добавила: – Возглавить геологоразведочные работы по всему побережью вдоль ледяного мола, разве…

Женя понимающе рассмеялась и прижалась локтем к подруге.

Берега давно уже не было видно. На горизонте, над которым висело незаходящее солнце, что-то сверкало.

– Ледяной мол? – прошептала Женя, вопросительно глядя на Галю.

Галя кивнула.

На другом борту судна, тоже вглядываясь в сверкающую ледяную полоску, стояли два старика: высокий, чуть сутулый, седой академик Омулев в черной шапочке и худощавый, с морщинистым лицом, покрытым не-сходящим коричневым загаром, Сергей Леонидович Карцев.

– Итак, голубчик, устойчивый ветер вдоль будущей полыньи, – говорил академик, – уже установлен вами?