Собрание сочинений в девяти томах. Том 4. Купол надежды

В столовую, как всегда, тихо, незаметно, как-то бочком вошел Сергей Федорович, низенький, сутулый и стриженный бобриком. Невестке он едва кивнул, относясь к ней скорее безразлично, чем плохо, сторонясь ее, как полированной мебели в квартире, как бы не задеть.

Сергей Федорович уселся за стол и погрузился в чтение газеты.

– Опять газета за столом? – строго прикрикнула Клеопатра Петровна.

– Только спорт… кто кого.

– Нелепое занятие, – изрек Юрий Сергеевич. – Тратить энергию, гоняя никому не нужный мяч, поднимая огромный груз, и все без видимой пользы для общества! Дикость! Возвращаемся к Древнему Риму. Аппиева дорога, Колизей! Хлеба и зрелищ нужно твоему маленькому человеку, отец. Нет, подлинному члену общества, пусть маленькому, но нормальному, бесплодное напряжение мышц абсолютно ни к чему. Я рационалист и искренне удивляюсь, как люди с высшим образованием могут уделять этому время и силы.

– Но ведь у меня-то высшего образования нет, – робко возразил отец.

– Все равно. Ты должен равняться по сыну с его способностями. Недаром нам удалось дать ему высшее образование.

Клеопатра Петровна не упускала случая упомянуть о способностях сына, освобожденного от всех домашних забот. Она любовалась им.

Глава восьмая. Колесо без оси

Обеды в семье Мелховых были семейными «собраниями», на которых обсуждались и домашние и государственные вопросы.

Юрию Сергеевичу отводилось при этом особое место. И если отец развивал свою теорию маленького человека, то Юрий вещал о человеке вообще.

Вот и теперь он произнес:

– Высшее образование – это то, что делает человека человеком. Вот мое добавление к Энгельсу.

– Ты так думаешь? – спросила вошедшая с подносом Аэлита.

От кушаний, которые она внесла, распространялся обещающий аромат. Свекор даже крякнул от удовольствия.

– Вот это баранина так баранина! Звонче, чем в шашлычной.

– Здесь говорят о высшем образовании, а не о шашлычной, – обрезала Клеопатра Петровна.

– А я думаю, что образование еще не все, – продолжала Аэлита, ставя на стол поднос и раскладывая кушанье по тарелкам. – Недавно я услышала такие стихи:

Знай, воспитанье – это ось,
Образованье – колес сила.
Но колесо с оси снялось –
И вмиг винтом заколесило.

– Недурственно, – хмыкнул в усы Сергей Федорович.

– Каламбур, – пожал широкими плечами Юрий Сергеевич.

– И колесо заколесило. Без оси завсегда так. Вроде как без воспитания, – резюмировал Сергей Федорович.

– На что намекаешь? Мы что, плохо своего сына воспитали? Одно только образование дали? – возвысила голос Клеопатра Петровна.

– Афоризм в форме каламбура – про всех. Есть даже академики невоспитанные, – пояснила Аэлита.

– И кто же сочинил этот шедевр морали? – выразительным баритоном осведомился Юрий Сергеевич, уплетая сочный кусок баранины с подрумяненной картошкой.

– Академик Анисимов, Николай Алексеевич.

– Так он еще и стихи пишет, черт возьми! – возмутился почему-то Юрий Сергеевич.

– Других стихов Анисимова я не знаю, но, судя по этому афоризму, он владеет стихотворной формой.

– Владеет, владеет, – проворчал Юрий Сергеевич. – Он много чем владеет, слишком много. И наука, и лыжи, и скульптура. И стихи еще… Ненормально.

– Если нормой считать посредственность, то, конечно, выше нормы.

– Нечего отца обижать. Вступаюсь за него и утверждаю, что маленький человек неадекватен посредственности. Впрочем, посредственность хорошо знакома тебе, если вспомнить твои институтские отметки. Бывало, бывало, чего греха таить.

– Как тебе не стыдно? – покраснела Аэлита. – Почему ты так изменился? Я знала тебя другим!

– Бароном фон Мелховым?

– Да, ты выглядел аристократом, рыцарем, преклоняющимся перед женщиной, готовым помочь.

– Алла! – прервала свекровь. – Нечего секреты строить. В каком магазине ты умудрилась такие роскошные консервы заполучить? Покажи и мне туда дорогу. Семью-то не тебе приходится кормить, на мне одной все заботы.

– Вам, правда, понравилось, Клеопатра Петровна?

– Вкусно, ничего не скажешь. И на консервы непохоже. Сочно. Свежо. Научились-таки. Надо набрать таких банок побольше.

– Это не консервы вовсе. Честное слово!

– Как так не консервы? Я что, не хозяйка?

– Нет, вы отличная хозяйка. Но это вовсе не консервы, а искусственная пища из института академика Анисимова. Кстати, Николай Алексеевич предложил мне у него работать.

– Что? – разом вырвалось у Клеопатры Петровны и ее сына.

Сергей Федорович осторожно отодвинул от себя тарелку и стал вытирать салфеткой губы, ссутулившись более обычного.

– Ну конечно! Искусственная пища, приготовленная в лаборатории. Структура мяса сделана на ткацком станке, а вкус и запах баранины – в лаборатории вкуса и запаха. В ней как раз мне и предлагают работать. Право-право!

– Как? – крикнула Клеопатра Петровна, выскакивая из-за стола. – Ты осмелилась накормить нас такой гадостью? Боже, какая низость! Мне дурно! Ох!.. – И она выбежала из столовой.

– Докормила! – гневно возвысил грудной свой голос Юрий Сергеевич. – Это же обман! Низко, недостойно!

– Юра, что ты!