Собрание сочинений в одной книге

(Благослови меня, мой друг, на благородный труд. Хочу писать «Пророка», в котором буду клеймить позором слепую, увязшую в пороках толпу. Если в твоей душе хранятся еще помимо какие мысли, то прошу тебя, дай мне их как для необходимого материала. Укажи, каким путем идти, чтобы не зачернить себя в этом греховном сонме. Отныне даю тебе клятву, буду следовать своему «Поэту». Пусть меня ждут унижения, презрения и ссылки. Я буду тверд, как будет мой пророк, выпивающий бокал, полный яда, за святую правду с сознанием благородного подвига.)

8. М. П. Бальзамовой (Москва, после 18 августа 1912 г.)

Маня! Прости за все. Посылаю тебе адрес свой: г. Москва, Большой Строченовский пер., д. Крылова, 24, кв. 11. После этого все пойдет по-настоящему, а то я никак не мог устроиться. Приготовься к знакомству с Панфиловым (в письмах). И не говори, что для тебя все удовольствие – танцы, как проговорилась мне. Он не будет тогда представлять себе тебя в чистом, возвышенном духе. Прости за скверное письмо и пошли его к самому аду.

С. Е.

Нет времени. Объясню после.

9. Г. А. Панфилову (Москва, ноябрь 1912 г.)

Да, еще со мной хочет познакомиться некая особа, весьма, по слухам, серьезная. Это какой-то Исай Павлов, юноша, как и мы, и с такими же порывами. Он прислал хозяину письмо, так как тот ему знаком, и наболтал, конечно, что-нибудь про меня, то вот он и, конечно, захотел частью, может быть, из благой цели, а частью из гордости, увидеть мои сочинения и узнать, кто из нас лучше пишет. Ну, да простит ему Егова эту детскую (немного похоже на мальчишество) выходку. А так как я настоящим не имею бумаги и вся моя чепуха (реникса) лежит после великой разрухи над моей корзиной кверху дном, то я, нижеподписавшийся, не могу удовлетворить его требования; но аще паки ему это не пондравится, то я дондеже не могу ему дать, пока не наведу (раймонт) надо всем. Он хочет показать их, с разрешения г-на Есенина, Яблоновскому.

Э! Ты не жди от синьорины Бальзамовой ответа. Я уже с ней прикончил чепуху. Право слово, впоследствии это для нее будет вредно, если она будет возжаться за мной. Письмами ее я славно истопил бы печку, но черт меня намекнул бросить их в клозет. И что же… Бумага, весом около пуда, все засорила, и, конечно, пришлось звать водопроводчика.

И с ними-то беда, а с ней бы еще хуже. Хорошо, все так кончилось. При встрече – слезы, при расставании – смех и гордость. Славно! Конец неначинающегося романа! Ну, что же? До свидания. Отвечай скорее.

10. Г. А. Панфилову (Москва, 9 (?) или 10 (?) декабря 1912 г.)

Милостивый государь, что же Вы там спите! Пора, я думаю, ответить. Как, сполна получили, а?

Слушай, Гриша, с твоей стороны очень не хорошо, что ты мне в течение 12 + 9 дней не писал, как говорится, ни капли. Э!!! Милостивый государь, не по правилам. Слушай, Гриша. Я писал тебе когда-то о г. Павлове. Теперь, со твоего, сударь, соизволения, могу я вас через письма познакомить. Этот господин очень желает поближе сойтись с нами, потому что убеждения его во многом сходны с нами. Кроме того, он вегетарианец, умеет затронуть кое-какие вопросы. Вообще, человек полного уразумения. Если тебе кажется странным сие, то я открою, что он уже по моим рассказам очень хорошо тебя знает и жаждет знакомства.

Кроме всего, я сообщаю тебе велию новость. Одержимый, так сказать, бесами, я когда-то, тебе известно, испускал из своих уст и ноздрей дым кадильный сатаны; теперь же, благодаря сему Павлову, я бросил сию пакость. Я дал оному слово, а «давши слово – крепись».

Уничтожь сию банальность.

11. Г. А. Панфилову (Москва, середина (?) декабря 1912 г.)

Прежде всего, лучше истина, чем лицемерие: ты думаешь, ты прав с своими укоризнами? Тебя оскорбило, что я сказал: «Что вы спите?» Но ведь ты лучше почитаешь истину и искренность. Знай же: я это чувствовал и сказал. Я и всегда говорю, что чувствую. Что ты подозреваешь в этих словах? Если что-либо дурное, то я говорю тебе нет! Если тебе это кажется грубо, то прости, я извинения просить не буду. Я сказал искренне, так, как сказал бы всякий мужик, видя, что мешкают. Этими словами я не требовал от тебя подробного письма, а требовал только ответа, что получил ты книги или нет. Я боялся за них, потому что посланы были цены, а квитанции я затерял.