Собрание сочинений в одной книге

Он был сыном простого рабочего,
И повесть о нем очень короткая.
Только и было в нем, что волосы как ночь,
Да глаза голубые, кроткие.

Отец его с утра до вечера

Гнул спину, чтоб прокормить крошку;
Но ему делать было нечего,
И были у него товарищи: Христос да кошка.

Кошла была старая, глухая,

Ни мышей, ни мух не слышала,
А Христос сидел на руках у Матери
И смотрел с иконы на голубей под крышею.

Жил Мартин, и никто о нем не ведал.

Грустно стучали дни, словно дождь по железу.
И только иногда за скудным обедом
Учил его отец распевать марсельезу.

«Вырастешь, – говорил он, – поймешь…

Разгадаешь, отчего мы так нищи!»
И глухо дрожал его щербатый нож
Над черствой горбушкой насущной пищи.

Но вот под тесовым

Окном –
Два ветра взмахнули
Крылом;

То с вешнею полымью

Вод
Взметнулся российский
Народ…

Ревут валы,

Поет гроза!
Из синей мглы
Горят глаза.

За взмахом взмах,

Над трупом труп;
Ломает страх
Свой крепкий зуб.

Все взлет и взлет,

Все крик и крик!
В бездонный рот
Бежит родник…

И вот кому-то пробил

Последний, грустный час…
Но верьте, он не сробел
Пред силой вражьих глаз!

Душа его, как прежде,

Бесстрашна и крепка,
И тянется к надежде
Бескровная рука.

Он незадаром прожил,

Недаром мял цветы;
Но не на вас похожи
Угасшие мечты…

Нечаянно, негаданно

С родимого крыльца
Донесся до Мартина
Последний крик отца.

С потухшими глазами,

С пугливой синью губ,
Упал он на колени,
Обняв холодный труп.

Но вот приподнял брови,

Протер рукой глаза,
Вбежал обратно в хату
И стал под образа.

«Исус, Исус, ты слышишь?

Ты видишь? Я один.
Тебя зовет и кличет
Товарищ твой Мартин!

Отец лежит убитый,

Но он не пал, как трус.
Я слышу, он зовет нас,
О верный мой Исус.

Зовет он нас на помощь,

Где бьется русский люд,
Велит стоять за волю,
За равенство и труд!..»

И, ласково приемля

Речей невинных звук,
Сошел Исус на землю
С неколебимых рук.

Идут рука с рукою,

А ночь черна, черна!..
И пыжится бедою
Седая тишина.

Мечты цветут надеждой

Про вечный, вольный рок.
Обоим нежит вежды
Февральский ветерок.

Но вдруг огни сверкнули…

Залаял медный груз.
И пал, сраженный пулей,
Младенец Иисус.

Слушайте:

Больше нет воскресенья!
Тело Его предали погребенью:
Он лежит
На Марсовом
Поле.

А там, где осталась Мать,

Где Ему не бывать
Боле,
Сидит у окошка
Старая кошка,
Ловит лапой луну…

Ползает Мартин по полу:

«Соколы вы мои, соколы,
В плену вы,
В плену!»

Голос его все глуше, глуше,

Кто-то давит его, кто-то душит,
Палит огнем.

Но спокойно звенит

За окном,
То погаснув, то вспыхнув
Снова,
Железное
Слово:
«Рре-эс-пуу-ублика!»

Март 1917. Петроград

Певущий зов