Собрание сочинений в одном томе

Ночное выступление любителей в театре Криари на Восьмой авеню проходит по такому же образцу, как и все другие ночные выступления любителей. После обычного выступления даже самый скромный талант, по договоренности с руководством, может провести свой дебют на сцене перед публикой. Амбициозные непрофессионалы, главным образом самоучки, демонстрируют, как только могут, весь спектр своего искусства в умении развлекать публику: поют, танцуют, занимаются мимансом, жонглируют, строят рожи, декламируют, в общем, гарцуют по любой изъезженной колее Искусства.

Из рядов этих тщеславных новичков подбираются будущие профессионалы, которые станут украшением большой сцены и прославят ее. Пресс-агенты с восторгом любят рассказывать болтливым, но разыгрывающим из себя глухих репортерам различные истории о том, как скромные, ничем не примечательные новички становятся яркими «звездами», и те орбиты, по которым они движутся, теперь находятся целиком под их контролем.

Например, такая-то примадонна — начнут они вам рассказывать — впервые поклонилась со сцены публике, когда скакала на руках во время представлении любителей. Один великий, непререкаемый фаворит всех утренних спектаклей дебютировал однажды в пятничный вечер, когда исполнил разбитные песенки собственного сочинения. Трагик, снискавший такую себе славу на двух континентах и на одном острове, впервые привлек внимание публики к своей скромной персоне любителя, когда представил на сцене скандинавскую крестьянскую девушку, только что приплывшую в Америку. А один бродвейский комедиант, от которого все сходят с ума, получил свой первый ангажемент в тот же благодатный пятничный вечер, с поразительной серьезностью прочитав сцену с могильщиками из «Гамлета».

У всех у них был свой шанс. Ночное выступление любителей — настоящее благо. Это, по сути дела, благотворительность без подаяния. Это — братская рука, протянутая членам самой лучшей объединенной группы соратников в мире, чтобы поставить на ноги менее счастливых и везучих, не давая им при этом понять, что они — попрошайки.

Оно дает тебе большой шанс, и, чтобы его ухватить, нужно выйти на несколько минут на сцену и на фоне обшарпанных декораций и под оркестр, играющий десять-двенадцать тактов, выдать такой степ, чтобы обеспечить себе жалованье, нисколько не меньшее, чем у конгрессмена или у ортодоксального священника, даже если ваши ступни с большим трудом отрываются от досок. Может ли амбициозный студент, изучающий литературу или финансы, получить такой же шанс, проведя всего двадцать минут в библиотеке Карнеги-Холла? Не думаю.

Но не заглянуть ли нам в театр Криари? Давайте представим себе, что благодатный пятничный вечер наступил, когда осчастливленному Мэку Макговану предстояло оправдать лестные предсказания его выдающегося патрона и без всякого сожаления бросить свой серебряный талант в щель автомата славы, который раздает высокие репутации и большие деньги.

Я предлагаю, заранее зная о вашем молчаливом согласии, отказаться от лицемерной философии и несдерживаемых комментариев и дать возможность автору закончить свою историю в одеяниях реальных утверждений — метод куда более достойный, если его строго придерживаться, чем самые старательные творения словоблудов…

(Здесь не хватает страницы текста.)

легко попал за кулисы вместе со своим патроном, великим Дель Делано. Ибо: какие бы яркие огни рампы ни сияли в этом Граде, Ожидающем Развлечений, свободой на освещенной стороне распоряжался Дель. Ведь это он должен представить любителя, понимаете? Это он должен привести сто сюда — понимаете? — и, помаргивая одним холодным голубым глазом, сказать менеджеру: «Вот, возьми его у меня, у него есть порох, понимаешь?» А этот любитель тем временем должен сидеть на неокрашенной скамье и, обливаясь потом, ждать своей очереди, ясно?

Мэк большей частью прогуливался за кулисами с Несравненным, а семеро кандидатов ожидали, приклеенные к скамье.

Какой-то великан без пиджака, с мрачным, но добрым лицом, на котором время от времени хирурги оставляли свои швы, держал в руках длинный шест с петлей на конце. Это был Человек с Крючком.

Менеджер, с густыми белокурыми волосами, с кривой улыбкой, с ужасной развязностью, проявляя свое снисходительное терпение, готовился следить за программой выступлений любителей. Последнее выступление профессионалов — «Великий марш Счастливого гусара» — подошло к концу, их мятые, сморщенные, штопаные шелковые трико исчезли за кулисами. Музыкант в оркестре, который играл на литаврах, цимбалах, на треугольнике, на наждачной бумаге, на барабане, изображал цокот копыт, свистел и производил выстрелы из пистолета, устало вытер пот со лба. Для «римлян» наступил законный отдых.

Ну а пока оркестр исполняет знаменитый вальс «Огорченная жена», давайте уделим слов сто-двести для описания психологического настроя аудитории.