Читаем Собрание сочинений в семи томах. Том 5. На Востоке полностью

Собрание сочинений в семи томах. Том 5. На Востоке

Сергей Васильевич Максимов (1831 — 1901) — русский путешественник, писатель, исследователь-этнограф, знаток русского быта.Глубокое знание быта и нравов народа, правдивость и живость зарисовок обеспечили С. Максимову подобающее ему достойное место в русской литературе.По поручению Морского ведомства в 1860-61 годах автор совершил путешествие на Дальний Восток с целью изучения Амурской области, путешествие это повлекло за собой ряд статей, а затем легло в основу книги «На Востоке», которая вошла в пятый том собрания сочинений.

Сергей Васильевич Максимов

Геология и география / История18+
<p id="bookmark2"><strong>I. ВВЕДЕНИЕ</strong></p>

В четвертый раз судьба снимает нас с обсиженного уже и привычного места, сделавшегося если не родным вполне, то дорогим по многим воспоминаниям; в четвертый раз случай — редкий, но всегда дорогой гость — отнимает у нас лучшее из достояний, добытых родством, привычкой и дружбой, и снова ведет на чужбину, в чужие люди, в неизвестность. Сумев однажды развязать узел, связующий нас с существами, дорогими сердцу, мы в четвертый раз заметно равнодушнее переносим неизбежную разлуку. Решившись на дальнюю поездку, в четвертый раз мы уж не боимся дорожных невзгод и лишений и помним толковую русскую пословицу, которая прямо говорит нам, что «путь-дорога красна не сном, а заботой». Но отчего в этот раз, как в былые и памятные прежние, томит нас тоска (не по родине), мучит нас скука (не одиночества), неотступно преследуют сомнения не в возможности добраться до места, не в слабости сил физических, иначе не для чего было подниматься с места? Но отчего мы испытываем беспокойство, неловкость положения? Отчего самые простые, обыденные вещи кажутся нам чем-то роковым, неприветным: кибитка, как стены каземата, душит нас и волнует; дорога, на этот раз гладкая и удобная, кажется шероховатой степью, которая ведет нас куда-то в темную, мрачную неизвестность?

Вот вопросы, которые и на этот, четвертый раз так же неотступно восстают в воображении и наполняют все помыслы, как это было и в первые три раза. Попробуем разъяснить их себе, насколько позволит нам сделать это память, уменье и силы. Кладем в основу откровенность, личные наблюдения, голые факты, целостно взятые из жизни. Возвращаюсь ко временам прошлым и начинаю сначала.

В мае 1855 г. я оставлял Петербург для некоторых уездов Владимирской губернии, населенных теми промышленниками, которые в разных местах России носят разные названия. В большей части случаев они известны под общим прозванием: офеней, ходебщиков коробейщиков, разносчиков; в Малороссии называют их варягами, в Белоруссии — маяками, на севере Великой России — торгованами, в Сибири — суздалами, на Кавказе — вязниковцами; сами себя зовут они мазыками. Селениями своими они преимущественно группируются в Вязниковском и Ковровском уездах Владимирской губернии, очень мало их в Шуйском, почти нет в Гороховецком и положительно нет в Суздальском. Торгуют они образами, книгами, красным товаром, сыром, каперсами, колбасами — всем тем, что успело залежаться и прогнить в московских лавках Ильинского ряда, всем тем, на что падок и помещик, и деревенская девка, и баба, и сельский поп, в чем нуждается и богатый, и грамотный крестьянин, и щеголиха попадья, и помещица, и волостная писарша, и почтальонша, и проч. Для того чтоб крупнее обманывать и легче (для своих работников, темнее для покупщиков) объяснять все тонкости надувательства, у купцов этих существует особый язык — офенский. Несколько десятков слов для примера поместил в 1839 г. в «Отечественных записках» г. Срезневский с коротеньким предисловием; еще меньшее количество слов уделили какие-то из номеров «Владимирских губернских ведомостей».

Вот все те наличные сведения, к которым могли привести меня печатные источники и с которыми мне привелось выезжать из Петербурга на новое дело, непривычное, затеянное первый раз в жизни. Позади — ничтожная практика, сложившаяся из цепи случайностей, когда смотрелось на дело с точки зрения фланера, дилетанта и никак не работника, обязанного известным делом и непреложным обетом. Впереди — темное дело с темным успехом, даже с вероятностью неудачного исхода, тем более что опять-таки позади ни одного примера, никакой школы и поучения: масса путешествий — и в них конечные результаты, последние выводы и ни одного намека на закулисные, так сказать, рудниковые работы; значительное число путешественников — и все они или роются в архивах, добывая исторические материалы и заявляя их миру, или собирают травы, каменья, наслеживают отмены, разновидности животного царства; таковы П. П. Свиньин, Лепехин, Гмелин, Паллас и многие другие; и затем почти ни одного слова для этнографии и за этнографию. Почти двадцать лет раздается в бесприветной пустыне один голос Владимира Ивановича Даля, голос сильный, заслуживший почетный авторитет, взятый с боя без уступок, без апелляций. Голос этот не остался без привета и ответа: «Журнал министерства внутренних дел» стал наполняться этнографическими статьями, которые заметно ослабели в числе и качестве, когда вновь основанное Географическое общество заявило свои издания: «Записки» и «Вестник». И тут и там, и в литературных журналах стали часто появляться этнографические статьи, но везде с конечным итогом, с последним выводом. Везде тщательно и кокетливо припрятывались подготовительные, закулисные работы, те, которые могли бы давать и примеры, и поучение. Оставалось идти по заветному русскому обычаю на авось, положиться на случай, попытаться придумать свои средства и запастись возможно большим терпением. Я так и сделал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Золотая Дуга
Золотая Дуга

Эта книга о крупнейшей в нашей стране золотоносной провинции, занимающей районы Верхоянья, Колымы, Чукотки. Авторы делятся своими впечатлениями после путешествия по «Золотой дуге», знакомят читателя с современным сибирским Севером, с его природой и людьми.Точно туго натянутый лук, выгнулись хребты Верхоянья, Колымы и Чукотки, образуя великий горный барьер крайнего северо-востока Сибири. Еще в тридцатые годы за ним лежала неведомая земля, о богатствах которой ходили легенды. Теперь здесь величайшая, широко известная золотоносная провинция.Писатель — путешественник Виктор Болдырев и скульптор Ксения Ивановская рассказывают об этом суровом, по-своему прекрасном крае. Целый год двигались они по «Золотой дуге», преодолев девять тысяч километров на вертолетах и самолетах, на баржах, катерах, лодках и плотах, на оленях, собачьих упряжках, верхом на лошадях и просто пешком.

Виктор Николаевич Болдырев , Ксения Борисовна Ивановская

Образование и наука / Геология и география
Россия подземная. Неизвестный мир у нас под ногами
Россия подземная. Неизвестный мир у нас под ногами

Если вас манит жажда открытий, извечно присущее человеку желание ступить на берег таинственного острова, где еще никто не бывал, увидеть своими глазами следы забытых древних культур или встретить невиданных животных, — отправляйтесь в таинственный и чудесный подземный мир Центральной России.Автор этой книги, профессиональный исследователь пещер и краевед Андрей Александрович Перепелицын, собравший уникальные сведения о «Мире Подземли», утверждает, что изучен этот «параллельный» мир лишь процентов на десять. Причем пещеры Кавказа и Пиренеев, где соревнуются спортсмены-спелеологи, нередко известны гораздо лучше, чем подмосковные или приокские подземелья — истинная «терра инкогнита», ждущая первооткрывателей.Научно-популярное издание.

Андрей Александрович Перепелицын , Андрей Перепелицын

География, путевые заметки / Геология и география / Научпоп / Образование и наука / Документальное