Собрание сочинений в семи томах. Том 7. Статьи, очерки, юморески

Но в таком случае другой тип анекдота, а именно, анекдоты о наследниках, с нетерпением ожидающих смерти дядюшки или тетушки, напоминает нам другой древний обряд — умерщвление, а то и поедание престарелых родственников. Однако убедительнее всего о древности наших анекдотов свидетельствует то обстоятельство, что самый распространенный тип шуток — это шутки про охотников и рыболовов, хотя большинство из нас если и охотились, то разве что за мухой или химерой. Причина совершенно очевидна: охота — занятие древнейшее и чисто мужское; мы с удовольствием потешаемся над тем, что заставляло покатываться со смеху еще пещерного человека, ибо известно, что наш прародитель смеялся до коликов в животе, когда его товарищ промахивался, стреляя в мамонта. Самые повседневные наши шутки цветут пышным цветом на неисчерпаемой и таинственной мусорной свалке веков. Наши анекдоты — такая же достопримечательность, как черепки древних урн.

*

Позвольте здесь немного отклониться от темы: принято считать, будто у женщин ум короток, будто они непоследовательны, болтливы и т. д. и т. п. Что касается меня, то я обвиняю их в грехе значительно более страшном: в отсутствии чувства юмора. И хотя в общем-то они не прочь посмеяться и любят смешное, но веселость их скорее пассивна, чем активна. Возможно, потому, что для хорошей шутки нужна известная напористость, кроме того, приходится ставить на карту собственное достоинство, а слабая половина человечества в этом вопросе чрезвычайно щепетильна, и, наконец, вполне вероятно, что в женских устах насмешка причиняла бы боль, меж тем как мужская шутка обычно никого не ранит. Словом, как бы там ни было, а анекдоты — мужской товар; лучшие из них вообще недоступны для женщин, подобно высшей математике, умозрительной теологии и прочим высокоинтеллектуальным занятиям.

*

Шутка — вне всякого сомнения — входит в арсенал мужчины, этого прирожденного завоевателя. Юноша, охотящийся за девичьим сердцем, по всем правилам искусства обязан быть остроумным, он должен забавлять и смешить, должен очаровывать предмет своих вожделений силой духа. Остроумие — такое же украшение мужчины, как перья и шпоры у петуха. «Ах, какой вы шутник!» — восхищенно вздохнет девушка, уже наполовину завоеванная.

Но если остроумна женщина — это, наоборот, создает впечатление какой-то испорченности; добродетельных женщин такая противоестественность даже возмущает: они подозревают за ней агрессивность, цинизм и свободу нравов. Мефистофель, безусловно, сыпал остротами, как коммивояжер. Маргарита же была серьезна, как само целомудрие, но когда Фауст преподносил ей услышанные от Мефистофеля анекдоты и прибаутки, покоренная и восхищенная Маргарита шептала: «Вы просто ужасны!»

*

Впрочем, настоящие анекдоты уместны лишь в мужской компании, и не столько из-за непристойности, сколько из-за лаконизма. Женщины предпочитают кокетство, игру, остроумный диалог; они любят растягивать удовольствие. Анекдот, шутка — стремительны, как удар грома. Все выкладывается единым махом — и баста. Женщинам нужны развлечения, мужчинам — разрядка. Неожиданная концовка анекдота, в которой вся его соль, обрывает разговор подобно молнии; после этого приходится завязывать беседу заново, а женщины, как известно, не любят ни начинать, ни кончать… Потому что для всякого начала и конца тоже нужен характер решительный и даже в какой-то степени склонный к насилию.

*