Собрание сочинений в шести томах т.2

Л.З. необходимо было остановиться на любой паре из оставшихся членов политбюро… О Берии и Суслове он даже не думал. Их быстрая ликвидация как бы подразумевалась сама собой. Необходимость ее была просто очевидна.

Оставалось семеро и сам – восьмой… К кому примазаться?… Л.З. прекрасно понимал, что на первых ролях ему вовек не бывать по очень многим причинам, а вот достойно примазаться, никогда не намекая на истинный свой исторический вклад в решающий для судеб страны и века момент времени, примазаться следовало безошибочно…

Если сапер ошибается один лишь раз, то политический деятель, понимаете, моего масштаба, взявший впервые в истории в свои руки не почту с телеграфом и телефоном, а анализы крови, мочи и кала всех членов политбюро, включая рябую харю, не имеет никакого права ни на одну даже малюсенькую ошибку…

Л.З. ужаснулся чудовищному количеству возможных комбинаций «трое из восьми» с непременным включением себя в каждую тройку.

Он просто-таки заметался над сырками, складывая их и так и эдак. При этом неизбежно приходилось думать о нюансах, о сочетансах, о совпадансах и несовпадансах, не говоря уж о разного рода совместимсах, несовместимсах, отторженсах, взаимоподсирансах, двурушенциях, хитро-мудрованциях, претензисах, отступленциях, частичнобол-вансах и привычной непорядочности каждого в отдельности триумвиратора… Тем более при сочетансе с другим членом Большой Тройки, скажем, с Ворошиловым, качество его ума, души, характера и так далее непостижимым образом менялось в характерологических выкладках и анализах Л.З.

Ворошилов и Каганович… Смешно… Старый антагонизм лошади и паровоза. Хотя в паре с Маленковым Ворошилов, видимо, будет посерьезней и поделовитей… Маленков же в упряжке с Ворошиловым, наоборот, будет себя чувствовать раздражительно и уязвленно, потому что маршал-жеребец не раз лягал товарища Маленкова в дамском обществе, и этих грубых, солдафонских подъебонсов в адрес своей бабской жопоморды он ему никогда не простит…

Попробуем: Микоян – Булганин – Я… С Булганиным я не уживусь… Бухгалтерообразное ничтожество… Даже если уживусь я, Микоян ненавидит военщину из бывших гражданских…

Л.З. слегка отупел от перетасовывания так и эдак сырков… Каганович – Микоян – Я… Микоян – Маленков – Я… Булганин – Каганович – Я…

Так можно было зайти в полный тупик и в интеллектуальное отчаяние… Объективно выходило по всем прикидкам Л.З., что каждый член политбюро необходимо ненавидел каждого члена политбюро в отдельности и всех членов политбюро вместе взятых…

Ни в одной из многочисленных комбинаций партийные деятели, как бы олицетворявшие собою так называемое монолитное единство рядов КПСС, по тем или иным причинам не желали уживаться друг с другом, что ввергло вдруг Л.З. в острейшую раздражительность…

Сырки, подплавленные нетерпеливыми, горячими руками заговорщика и теоретика путча, испохабили зеленое неописуемо мягкое и нежное сукно. Л.З. сгреб их в исступлении, смял, исковеркал пальцами и выбросил в открытую форточку… Увидел, как на шмякнувшуюся лепешку сыра налетели голуби, и тут же, вспотев от ужаса, проклял себя за пижонскую неосторожность… А что было бы, если бы старший лейтенант-дворник подошел к предмету, выпавшему в 11.27 по московскому времени из окна министра Госконтроля СССР, и обратил внимание не только на начальные буквы фамилий членов политбюро, но и на некоторые характеристики, накарябанные Л.З. на некоторых сырках с некоторым раздражением, с некоторой ненавистью и с нескрываемым презрением?…

Вот так погибают иногда в зародыше события, готовые уже было изменить лик страны и времени…

Удалось ли ему, скатывая сырки в колобок, уничтожить язвительные реплики типа «Суслов, Берия – говно»… «Хрущев – свиное рыло»?… Вот и дворник – старший лейтенант направляется к голубям, облепившим, как мухи, проклятую плавленую «Дружбу»…

Л.З. полез было в карман за нитроглицерином, но оказалось, что он так и не оделся в заговорщицком игровом азарте… Рука вяло скользнула по мелко дрожащей ляжке… Пальцы вмиг слиплись от пота…

Дворник шуганул метлой голубей. Наклонился зачем-то над тем, что осталось от сырков, затем, опершись на могучий черенок, туповато и праздно призадумался.

Думать в этот момент он мог, вероятно, о чем угодно. Скорей всего, он думал о всеобщей захаванности ответственных работников и членов их семей, которые плавленый сыр уже за хер не считают, а скармливают его голубям – паскудным этим сторонникам мира, которых он лично брал бы по одному, зажимал бы шею промеж указательного и среднего пальцев, да как встряхивал бы с оттяжкой… так одна голова с клювом и оставалась бы в руке… Проститутки сизые… Форменно – летающие и ходящие вперевалочку жиды…

Отлегло вдруг от сердца у Л.З. Старший лейтенант мстительно замел изрядное количество крошек и комочков сыра в водосток, хотя голуби героически бросались под метлу и нахально шумели крыльями.

Сия игровая пауза была крайне отвратительна, но благодаря ей Л.З. неожиданно подошел с совсем иного конца к неразрешимой, казалось бы, проблеме комбинационного выбора…