Собрание сочинений в трех томах (Сказки, Том 1)

Один-то мастер из полевских. Он и говорит хозяину потихоньку:

- Недоумок эта девка. Видели ее соседи за станком-то. Вот, поди, настряпала.

Хозяин тогда и говорит:

- Ну-ко, покажи, с чем пришла?

Катя и подала ему бляшку. Поглядел хозяин, потом на Катю уставился и говорит:

- У кого украла?

Кате, конечно, это обидно показалось. По-другому она заговорила:

- Какое твое право, не знаючи человека, эдак про него говорить? Гляди вот, если не слепой! У кого можно столько бляшек на один узор украсть? Ну-ко, скажи! - и высыпала на прилавок всю свою поделку.

Хозяин и мастера видят - верно, на один узор. И узор редкостный. Будто из середины-то дерево выступает, а на ветке птица сидит и внизу тоже птица. Явственно видно и сделано чисто. Покупатели слышали этот разговор, потянулись тоже поглядеть, только хозяин сразу все бляшки прикрыл. Нашел заделье.

- Не видно кучей-то. Сейчас я их под стекло разложу. Тогда и выбирайте, что кому любо. - А сам Кате говорит: - Иди вон в ту дверь. Сейчас деньги получишь.

Пошла Катя, и хозяин за ней. Затворил дверку, спрашивает:

- Почем сдаешь?

Катя слыхала от Прокопьича цены. Так и сказала, а хозяин давай хохотать:

- Что ты! Что ты! Такую-то цену я одному полевскому мастеру Прокопьичу платил да еще его приемышу Данилу. Да ведь то мастера были!

- Я, - отвечает, - от них и слыхала. Из той же семьи буду.

- Вон что! - удивился хозяин. - Так это, видно, у тебя Данилова работа осталась?

- Нет, - отвечает, - моя.

- Камень, может, от него остался?

- И камень сама добывала.

Хозяин, видать, не верит, а только рядиться не стал. Рассчитался почестному да еще говорит:

- Вперед случится такое сделать, неси. Безотказно принимать буду и цену положу настоящую.

Ушла Катя, радуется, - сколько денег получила! А хозяин те бляшки под стекло выставил. Покупатели набежали:

- Сколько?

Он, конечно, не ошибся, - в десять раз против купленного назначил, да и наговаривает:

- Такого узора еще не бывало. Полевского мастера Данилы работа. Лучше его не сделать.

Пришла Катя домой, а сама все дивится.

- Вот штука какая! Лучше всех мои бляшки оказались! Хорош камешок попался. Случай, видно, счастливый подошел. - Потом и хватилась: - А не Данилушко ли это мне весточку подал?

Подумала так, скрутилась и побежала на Змеиную горку.

А тот малахитчик, который хотел Катю перед городским купцом оконфузить, тоже домой воротился. Завидно ему, что у Кати такой редкостный узор получился. Он и придумал:

- Надо поглядеть, где она камень берет. Не новое ли какое место ей Прокопьич либо Данило указали?

Увидел, что Катя куда-то побежала, он и пошел за ней. Видит, - Гумешки она обошла стороной и куда-то за Змеиную горку пошла. Мастер туда же, а сам думает:

"Там лес. По лесу-то к самой ямке прокрадусь".

Зашли в лес. Катя вовсе близко и нисколько не сторожится, не оглядывается, не прислушивается. Мастер радуется, что ему так легонько достанется новое место. Вдруг в сторонке что-то зашумело, да так, что мастер даже испугался. Остановился. Что такое? Пока он так-то разбирался, Кати и не стало. Бегал он, бегал по лесу. Еле выбрался к Северскому пруду, - версты, поди, за две от Гумешек.

Катя сном дела не знала, что за ней подглядывают. Забралась на горку, к тому самому месту, где первый камешок брала. Ямка будто побольше стала, а сбоку опять такой же камешок видно. Пошатала его Катя, он и отстал. Опять, как сучок, хрупнул. Взяла Катя камешок и заплакала-запричитала. Ну, как девки-бабы по покойнику ревут, всякие слова собирают:

- На кого ты меня! мил сердечный друг, покинул, - и протча тако...

Наревелась, будто полегче стало, стоит - задумалась, в руднишную сторону глядит. Место тут вроде полянки. Кругом лес густой да высокий, а в руднишную сторону помельче пошел. Время на закате. По низу от лесу на полянке темнеть стало, а в то место - к руднику солнышко пришлось. Так и горит это место, и все камешки на нем блестят.

Кате это любопытно показалось. Хотела поближе подойти. Шагнула, а под ногой и схрупало. Отдернула она ногу, глядит - земли-то под ногами нет. Стоит она на каком-то высоком дереве, на самой вершине. Со всех сторон такие же вершины подошли. В прогалы меж деревьями внизу видно травы да цветы, и вовсе они на здешние не походят.

Другая бы на катином месте перепугалась, крик-визг подняла, а она вовсе о другом подумала:

"Вот она, гора, раскрылась! Хоть бы на Данилушку взглянуть!"

Только подумала и видит через прогалы - идет кто-то внизу, на Данилушку походит и руки вверх тянет, будто сказать то хочет. Катя свету не взвндела, так и кинулась к нему... с дерева-то! Ну, а пала тут же на землю, еде стояла. Образумилась, да и говорит себе:

- Верно, что блазнить мне стало. Надо поскорее домой итти.