Собрание сочинений в трех томах (Сказки, Том 1)

- Сумнительно что-то, - говорит щегарь. - По железу медных изумрудов не бывает. А много добыл?

Ванька и вытащил кошелек на стол. Щегарь взглянул в кошелек и прямо обомлел. Потом отдышался, да и говорит:

- Поздравляю вас, Иван Трифоныч! Счастье вас поискало. Не забудьте при случае нас, маленьких. - А сам Ваньку-то за ручку да все навеличивает. Известно, деньги чего не делают! - Пойдемте, - говорит, - сейчас же к приказчику.

Ванька так и сяк:

- Помыться бы сперва, в баню сходить, переоболокчись.

А это ему охота было камешков отсыпать. Только щегарь свое:

- С таким-то кошелем не то что к приказчику, к царю можно итти. Не побрезгует, во всякое время примет.

Ну, делать нечего. Привел щегарь Ваньку к приказчику. А там сборище како-то было. И сам старый барин тут же, только что приехал. Сидит осередь комнаты и рожок при ухе держит, а приказчик ему: "ду-ду", наговаривает всяку штуку. Зашел щегарь в ту комнату, обсказал, что надо, а приказчик сейчас же в рожок барину задудел:

- Нашли-таки мы медные изумруды. Один верный человек расстарался. Надо его наградить как следует.

Привели Сочня в комнату.

Достал он свой кошелек, подал барину да еще и руку ему чмокнул. Барин даже удивился:

- Откуда такой? Весь порядок знает.

- В лакеях раньше-то состоял, - задудел приказчик.

- То-то и есть, - говорит барин, - сразу видать. А еще толкуют, что из дворовых плохие работники. Вон этот сколько добыл.

Сам эдак подкидывает кошелек на руке-то. Кругом вся заводская знать собралась. Барыни, кои поважнее, тут же трутся. Барин стал кошелек развязывать, да сноровки нет, он и подал Сочню - развяжи-де. Сочень рад стараться: дернул ремешок, растянул устьице.

- Пожалуйте!

И тут такой, слышь-ко, дух пошел, - терпеть нельзя. Ровно палую лошадь либо корову затащили. Барыни, которые поближе стояли, платочками рты-носы захватили, а барин на приказчика накинулся:

- Эт-та что? Надсмешки надо мной строишь?

Приказчик хвать рукой в кошелек, а там ничем-ничегошеньки, только дух того гуще пошел. Барин захватил рот рукой да из комнаты. Остальные - кто куда. Один приказчик да Сочень остались. Сочень побелел весь, а приказчик от злости трясется:

- Ты это что? А? Откуда столь вони насобирал? Кто научил?

Сочень видит - дело плохо, давай рассказывать все начистоту. Ничего не утаил. Приказчик слушал-слушал, да и спрашивает:

- Награду, - говоришь, - сулила?

- Сулила, - вздохнул Сочень.

- От меня сулила?

- Так и сказала; наградит из своей руки да еще из казны добавит.

- Получай тогда, - заревел приказчик да как двинет Сочня по зубам чуть он угол башкой не прошиб.

- Это, - кричит, - тебе задаток. Награду на пожарной получишь. До веку ее не забудешь.

И верно. На другой день отсыпали Сочню столько, что на своих ногах донести не смог - на рогоже в лазарет стащили. Даже те, кому не раз случалось Сочня колачивать, пожалели маленько.

- Достукался, конторская нюхалка!

Только и приказчику не сладко поелось. В тот же день барин давай его допекать:

- Как ты смел такую штуку подстроить!

Приказчик, понятно, финти-винти:

- Не причастен этому делу. Старателишко меня подвел.

- А кто, - спрашивает, - этого старателишка ко мне допустил да еще с этаким кошельком?

Приказчику податься некуда, сознался:

- Моя оплошка.

- Вот и подучи. По заслуге. Ступай-ко из приказчиков надзирателем на Крылатовско, - говорит барин да еще своим подручникам, кои при разговоре случились, объясняет:

- Пущай, дескать, на вольном воздухе пробыгается. И так-то от него дух тяжелый. Недаром козлом дразнят, а теперь и вовсе его видеть не могу. С души воротит, после вчерашнего-то.

На Крылатовском тот приказчик и в доски ушел. После прежнего-то житья не сладко тоже пришлось.

Насмеялась, видно, и над ним Хозяйка.

ТРАВЯНАЯ ЗАПАДЕНКА

Это не при нашем заводе было, а на Сысертской половине. И не вовсе в давних годах. Мои-то старики уж в подлетках в заводе бегали. Кто на шаровке, кто на подсыпке, а то в слесарке, либо в кузне. Ну, мало ли куда малолетов при крепости загоняли.

Тогда этот разговор про травяную западенку и прошел.

Так, сказывают, дело-то было.

Турчаниновские наследники промотались и половину заводов продали барину Саломирскову. Тут у них неразбериха и пошла.

Продать продали, а деньги с завода Турчаниновым охота получать по-старому. Саломирсков опять, наоборот, говорит:

- Я главный хозяин - мне и получка вся! А вам - сколь выделю. Спорили-спорили, сговорились нанять сообща главного приказчика. Пущай, дескать, хозяйствует, как умеет, а нам бы деньги выдавал, сколько кому по частям причтется.

Так-то, видно, им вольготнее показалось! Оно и то сказать: турчаннновски наследники сроду в заводском деле не мерекали, да и новый барин, видать, не мудренее достался. Он, сказывают, из каких-то царских ли, княжеских незаконных родов вышел. То ему и заводы купили и заслуг всяких надавали. Завсегда будто в белых штанах в обтяжку ходил, а на шапке от бусой лошади хвост.

В экой-то одеже в кричну либо сварочную не пойдешь! Под домну и вовсе не суйся. Да новый барин об этом и не скучал. По своему понятию другое ремесло придумал: жеребцов по кругу на веревке гонять.