Собрание сочинений в трех томах. Том 2. Село Городище. Федя и Данилка. Алтайская повесть: Повести

Тоня вскочила тоже, взяла бидончик, который лежал около нее, надела дужку на руку. И снова позвенела монетами в ладонях.

Данилка спросил, стараясь шагать в ногу с Тоней:

— Тоня, они только две нашли? А в земле-то их, если всю Теп-Сель раскопать, может, еще много? Может, и еще что-нибудь? Ну там миски или ведра… Ну раз тут люди жили! А?

Тоня посмотрела на него сверху вниз. Данилка даже до плеча ей не доходил.

— «Миски, ведра»! Скажет тоже! Вот воробей!

Но подумала немножко и сказала:

— Если покопать поглубже, может, и найдется. Вот горшки глиняные находили, я слышала…

Тоня и Данилка подошли к машине. Камнедробилка стояла неподвижная, будто внезапно уснула. Только что шумела, работала, грызла камень, размалывала его в щебень, тащила этот щебень на транспортере, сбрасывала его в кучу… Была такая веселая, шумная, живая, и вдруг все в ней остановилось. Барабан с острыми зубьями не крутился, транспортер замер… Он даже остатки щебня не успел сбросить.

Данилка разглядывал машину, раздумывал и не видел, как подошел Николай.

— Николай, мы с тобой, ладно? — попросила Тоня.

— Ладно, — ответил Николай. — Только я ведь дожидаться вас не буду. Одна нога здесь — другая там. У меня времени мало.

Вот подумаешь, испугал Николай Тоню и Данилку! Они, как козы, припустились с горы. Николай был высокий, шаги у него были длинные, но он все-таки отстал от ребят.

Тоня и Данилка то догоняли, то перегоняли друг друга. Если перегонял Данилка — Тоня смеялась:

— Ах ты, воробей! Думает, и правда шибче бегает!

Но как она ни смеялась, а к учителеву дому все-таки первым прибежал Данилка. Весь красный, запыхавшийся, с мокрым лбом, он вскочил на каменную ступеньку и весело поглядел на Тоню. Ага, воробей?

— Ты ничего не нес, — сказала Тоня, — а я бидон. И еще эти монетки…

Она разжала ладонь и вдруг примолкла. Глаза ее широко раскрылись — в руке была только одна монетка. Тоня растерянно поглядывала под ноги — туда-сюда…

— Потеряла? — испугался Данилка.

— Не знаю… — упавшим голосом ответила Тоня. — Все время в руке держала…

И вдруг по ее загорелым, румяным щекам покатились крупные слезы, прямо дождем хлынули.

— Это все ты, Данилка! Если бы не ты, я бы тихо шла… А сейчас Николай… вон он, уже близко… Ой, где же эта монетка!.. Противный ты, Данилка, из-за тебя все…

Тоня, пристально глядя под ноги, побрела обратно на гору. Искала монету, а сама все плакала и бранила Данилку.

Данилка надулся, нахмурился. Теперь, оказывается, он виноват!

Он постоял, постоял на ступеньке и тоже пошел искать монетку. Шаг за шагом поднимался он следом за Тоней.

«Теперь все равно не найти, — думал он. — Кабы я нес, я бы не потерял… А теперь где же? Камни, полынь…»

И вдруг он увидел монетку. Тоня давно прошла мимо нее. А монетка лежала в пушистом полынном кустике и чуть-чуть светилась под солнцем. У Данилки забилось сердце… Он подбежал и схватил монету. Да, это она, желтая, с какими-то рисунками и нерусскими надписями.

— Тоня! — негромко крикнул Данилка.

Тоня обернулась — заплаканная, с оттопыренными губами:

— Чего тебе еще?

Данилка молча показал ей монету. У Тони слезы на щеках сразу высохли. Она в три прыжка очутилась возле Данилки:

— Нашел? Давай сюда!

— Я сам понесу, — сказал Данилка.

Но Тоня и слышать не хотела:

— Мои монеты! Мне их дали нести, а не тебе!

— Тебе дали, а ты теряешь.

— Из-за тебя теряю!

И Тоня отняла монету у Данилки.

Данилка не стал спорить. Но ему вдруг стало так скучно, что не захотелось и к учителю идти. Он не догонял и не перегонял Тоню, а медленно шел вниз, сшибая камушки по пути, и смотрел, как они катились по дорожке.

Тут с Данилкой поравнялся Николай.

— Давай, давай прибавляй шагу! — сказал он.

Данилка молча потряс головой и шагу не прибавил. Но Николай легонько толкнул его в спину и опять повторил:

— Давай, давай! Вместе шли, вместе и прийти должны.

Тоня уже стояла на белых ступеньках. Бидончик висел у нее на руке, а она, сложив ладони, позвякивала монетами. Но посмотрела на Данилку и перестала звякать. А вдруг он сейчас возьмет да и расскажет Николаю, как она дорогой монету потеряла?

Но Данилка молчал. И Тоня успокоилась, засмеялась:

— Шагай, шагай, воробей! Сам к учителю просился.

Николай поднялся на веранду, всю завитую голубым вьюнком. Хотел постучать в белую учителеву дверь, но дверь открылась сама. Учитель услышал голоса и вышел на терраску.

— Здравствуйте, Федор Савельич, — сказал Николай и снял кепку.

— Здравствуйте, Федор Савельич, — повторила Тоня.

И Данилка прошептал:

— Здравствуйте.

Учитель позвал их в холодок, где вьюнок завился погуще, усадил на скамейки. Николай взял у Тони монеты и протянул учителю:

— Вот взрывали гору и нашли. Стоящее что-нибудь или так себе?

Учитель долго разглядывал монеты сквозь свои большие очки. Вертел их, читал надписи на нерусском языке. И все повторял: