Собрание сочинений в трех томах. Том 2. Село Городище. Федя и Данилка. Алтайская повесть: Повести

— Настенька, мне «пурпуровую ранетку» дай, у нее яблочки красные!

— Мне «пепин-шафрановый»!

— А мне «Ермака», «Ермака»!

— А мне разных — и «Ермака», и «ранетку», и «янтарную»!..

Школьники совсем забыли, что такое усталость. Они бережно разбирали яблоньки, разминали руками землю у корней, привязывали к свежим колышкам тоненькие, шаткие деревца.

Кроме яблонек, Анатолий Яковлевич привез из Горно-Алтайска несколько десятков смородиновых кустов и несколько сотен кустиков клубники «виктория». Все это тоже надо было немедленно сажать, пока не засохли корни…

Вместе со школьниками работали и учителя: и Марфа Петровна, и Анна Михайловна, и старенький учитель математики, и Григорий Трофимович…

Говор и смех весь день не умолкали под горой. И никто не замечал, что Чечек, чем-то очень огорченная, молча и без радости сажает свои яблоньки.

Но Костя заметил это:

— Что, бурундук, устала?

— Вот ишо! — сердито ответила Чечек.

— Не «ишо», а «еще»!

— Ишо!

— Вот так — заупрямилась! Устала, так отдохни. А злиться нечего, однако.

Костя ушел. Чечек проводила его мрачным взглядом и принялась расправлять корешки своей четвертой яблоньки: у каждого ученика было их по четыре. Чечек осторожно присыпала корешки землей, пока Мая держала колышек, и потом долго и ласково своими теплыми руками приминала землю вокруг саженца. Но тонкие черные брови ее по-прежнему хмурились и пухлые губы выражали обиду.

Сумерки застали школьников в саду. Огромная задумчивая Чейнеш-Кая со своим мохнатым венком на вершине словно устала целый день глядеть на эту суету: она погасила на себе все краски — лиловые и оранжевые оттенки камней, зелень трав, белизну берез — и накрыла сад своей голубой тенью. Но это не помогло. Долго еще перекликались голоса, гремели ведра — ребята бегали за водой на Катунь и поливали саженцы.

Ведер в школе оказалось мало — на всех не хватало. Чечек, видя, что ей ведра не дождаться, побежала в деревню, к Костиной матери, и попросила у нее бадеечку. Оттуда она сразу прошла на реку, зачерпнула воды; рассеянно поднимаясь по тропочке к саду, шла и плескала воду, шла и плескала, обливая свое пестрое, с красными цветочками платье.

Чечек подошла к своим яблонькам, приподняла бадейку, чтобы полить их. Вдруг какой-то зверек шмыгнул у нее из-под ног в густой куст боярышника.

— Ай! — крикнула Чечек и с размаху поставила на землю бадейку. — Кто это?

В сад с громким криком неожиданно вбежал сынишка Анатолия Яковлевича, маленький Сашка.

— Алеша! Алеша! — закричал он что есть мочи. — Скорей! Твои кролики убежали!

Алеша Репейников бросился из сада.

— Тише! Тише! — кричали на него со всех сторон. — Яблоньки — гляди! Налетишь — сломаешь!

Алеша ничего не слышал. Он ринулся в сарай, где стояли кроличьи клетки. Одна была приоткрыта: кролик перегрыз веревочку на дверце и убежал. А за ним убежали и еще три.

Алеша в отчаянии оглянулся кругом. Одного он увидел сразу — кролик жевал травку у садовой изгороди и пошевеливал длинными ушами. Он был очень доволен, что может побегать в вечерней прохладе по росистой траве. Алеша подкрался к нему и, с размаху упав на землю, схватил кролика, запер в клетку и побежал в сад:

— Ребята, еще три кролика бегают! Ловить надо!

— Ай, они все наши яблоньки погрызут! — завопили девочки. — Они все яблоньки попортят!

И со всех сторон посыпались на Алешу упреки:

— Вечно у него кролики убегают!

— Кроликовод тоже!

— Только их кормит да гладит, а углядеть не может!..

Кролики шмыгали по саду то тут, то там. Ребята гонялись за ними, кричали и еще больше пугали их. Не обошлось без несчастья: неуклюжий Андрей Колосков упал и сломал яблоньку Катеньки Киргизовой. Катенька старалась поставить сломанную верхушку, но верхушка падала, и Катенька громко плакала:

— Мою самую дорогую, пепиновую-шафрановую, сломали!

Двух кроликов поймали, а третьего нигде не могли найти. Алеша ходил по саду, заглядывал под каждый кустик и у всех спрашивал:

— Тут не пробегал? Не видели?

— А я знаю, где кролик сидит, — тихонько сказала Чечек Мае Вилисовой.

— Где? — живо спросила Мая.

Чечек кивнула на куст боярышника:

— Там притаился.

— Что же ты молчишь? — удивилась Мая и тотчас закричала: — Алешка, сюда! Он здесь притаился!

Куст окружили, и Алеша схватил кролика.

— Теперь все, — сказал он. — Уж попались, так теперь из моих рук не вырвутся!

Ребята вокруг засмеялись:

— Да сколько раз в твои руки попадались, а то и дело по улице бегают!..

Вечер темнел. Небо гасло за спиной Чейнеш-Кая. Ребята медленно, не торопясь пошли из сада, очень усталые и очень веселые. Все было посажено, все было полито — пусть приживается!

— Этот день для нас очень большой, — сказал на прощание Анатолий Яковлевич. — Мы заложили сад, первый сад в нашей округе! Давайте запомним это число — двадцать седьмое апреля!

— И пусть это будет наш юннатский праздник, — подхватила Марфа Петровна, — праздник сада! И в будущем мы каждый год будем праздновать этот день!

— И не учиться? — крикнул Семушка из шестого класса, известный ленивец.

Все засмеялись.

— А Семушке только бы не учиться!