Собрание сочинений в трех томах. Том 3. Пылающий остров

– Послушайте, любезный, – спросил сыщик, подходя к Петерсеку, – разве у вас никто не заболел?

Крестьянин стал призывать бога в свидетели, что он, Петерсен, не подозревал даже, что бывают кареты «Скорой помощи», и уж, во всяком случае, он ничего не станет платить.

Достойный последователь Шерлока Холмса молча нырнул во двор Петерсена.

Петерсен хотел пойти за ним следом, но вспомнил, что стоит на лестнице в туфлях, длинной ночной рубашке и колпаке. Через улицу он заметил своего врага под зонтиком и погрозил кулаком.

Появился очень довольный сыщик. Петерсен осветил его фонарем.

– Пахнет хлороформом, – объявил сыщик. – Я сразу все понял.

– Где ощутили вы столь странный запах, почтенный господин? – осведомился пастор.

– В хлеве, патер. В хлеве этого хозяина! – И он указал на белую фигуру.

– Я отлично знаю, чем пахнет в хлеве, – буркнул Петерсен.

– Но вы не знаете, что он пуст, – заметил сыщик.

– Как так – пуст? – завопил Петерсен и метнулся во двор, напоминая перепуганное привидение.

Через секунду он выскочил на улицу, размахивая фонарем:

– Грабят! Моя свинья! Она весила двести три килограмма!

– Ее было очень тяжело нести на носилках, – продолжал наслаждаться видом Петерсена сыщик. – Я думал, уронят носилки в грязь.

– Бог мой! – воскликнул пастор. – Они недостойно усыпили ее хлороформом, и пока скаредный господин Петерсен…

– Ах, да замолчите вы, молитвенник в человечьем переплете! Боже мой! Моя свинья, моя толстенькая хрюшка! Надо просить владетельного господина из замка догнать грабителей…

– Я могу сообщить мистеру Вельту, – задыхаясь от смеха, сказал сыщик. – Он вдоволь позабавится.

Вельт действительно хохотал, когда услышал от промокшего под дождем Ганса всю эту историю. Тот знал его причуды и был уверен, что босс не разрешит гнаться за мнимой каретой «Скорой помощи». Вельт, развеселившись, решил, что ловкие грабители заслужили вознаграждения. И карета «Скорой помощи» беспрепятственно неслась среди ютландских вересковых степей.

Внезапно она остановилась в пустынной местности. Задняя дверца кареты открылась, и из нее вытолкнули огромную свинью. Свинья упала на дорогу, потом встала на ноги и очумело огляделась вокруг.

Начинало светать, шел мелкий дождь. Автомашина умчалась. Свинья улеглась в дорожную грязь.

– Какой ужасный запах, не правда ли, Иван Алексеевич? – сказал низенький санитар, снова открывая заднюю дверцу машины. – Пусть в целях гигиены карета «Скорой помощи» немного проветрится. Мы, японцы, особенно ценим свежий воздух.

– Я не понимаю, зачем вы способствовали моему бегству? – спросил второй санитар, худой и высокий.

– О, господин Кленов, только во имя интересов великой страны Ямато! Однажды бог воздуха Шанаи, беседуя с супругой и задумчиво глядя на облако, окунул свое копье в пурпуровое море. Капли, упавшие с копья, затвердели и образовали Страну восходящего солнца. Этой стране невыгодно, чтобы господин Вельт вынудил господина Кленова открыть тайну сверхбомбы.

– Эта тайна никогда и никому не будет открыта!

– О! Теперь я в этом уверен. Пусть так – никому. Все же нам, извините, выгодно вырвать господина Кленова из рук Вельта… Почтительно умоляю, не благодарите. Сентиментальность некоторых лиц, помогавших вам нести носилки, чужда вашему покорному слуге.

– Слуга! – усмехнулся Кленов. – Вы действительно когда-то были слугой.

– О, я часто вспоминаю с восхищением об этом времени! Харбин, 1913 год. Почтенный и больной профессор Баков и его молодой, извините меня, ассистент Кленов… Как сейчас вижу вас обоих в тайге, а потом в харбинском кабачке. Верьте мне, я искренне сожалею о смерти замечательного русского ученого, но плохого верноподданного Российской империи профессора Бакова, скончавшегося в Сан-Франциско на наших с вами руках. Ведь в то время я подумал, что от молодого ученого будет мало пользы. Слава императору, я ошибся. Вы великолепно продолжили дело своего учителя, реализовали его идею…

– Вы действительно были живым свидетелем всей истории этого изобретения. Многие позавидовали бы вашей осведомленности.

– Это мое призвание. Еще в Томске, где я держал парикмахерскую, я узнал, что профессор Баков сослан в тунгусскую тайгу. Я счастлив, что мои друзья рекомендовали меня вам, который полюбился еще в университете профессору Бакову. Ах, эти студенческие волнения! Зачем было профессору Бакову, который высказал столь интересные мысли о трансурановых элементах, проповедовать еще и опасные взгляды? Ему пришлось не только подать в отставку, но и отправиться в ссылку. Я сочувствовал ему как ученый и был просто обрадован, узнав, что он получил приглашение от Холмстеда, который славился своей готовностью поддержать любого смелого исследователя, невзирая на его политические взгляды… Сожалею и о том, что профессор Баков, находясь в моих руках во время перехода границы, еще не сделал своего открытия.

– Вы говорите страшные вещи, господин Кадасима!

– Служение долгу, только служение долгу, Иван Алексеевич! И вот теперь мой долг повелевает помочь вам достигнуть берегов Америки.

– Мне тяжело пользоваться вашей помощью.