Собрание сочинений. Врата времени

Казалось бы, еще ничего не случилось – но дерево знало, что этот тайфун будет последним в его жизни. Пользуясь коротким затишьем «глаза бури», оно оценило потери. Весь северо-восточный сектор онемел, оторванный от скалы; основной корень чувствовал, что его опора утратила надежность. Несокрушимая плоть янда не подвела – раскрошился гранит. Дерево было обречено: его масса стала его приговором.

Слепая ярость бури снова обрушилась на гиганта. Аварийные корни лопались, как паутина; гранитный утес раскалывался с грохотом, тонущим в вое ветра. Дерево держалось, но нарастающее напряжение в его толще уже ощущалось как острая боль.

В ста метрах к северу от главного корня почва размокла и расползлась огромным оврагом. Дождевая вода устремилась туда, подмывая миллионы корешков. Вот уже и опорные корни заскользили в раскисшей земле…

Высоко над ними ветер опять сотряс необъятную крону. Огромный северный контрфорс, державшийся на материковом граните, затрещал, теряя опору, и переломился с треском, заглушившим даже рев бури. Корни вывернулись из земли, образовав гигантскую пещеру.

Дождь тут же наполнил ее водой; потоки стекали по склону, таща с собой перебитые ветки и оторванные корни. Последний шквал рванул поредевшую крону – и победно улетел.

А на опустевшем мысу невообразимая громада древнего янда все еще клонилась – неудержимо, как заходящая луна, под грохот и стон своих лопающихся жил. Падение казалось медленным и плавным, как во сне.

Дерево еще не коснулось земли, когда его сердцемозг отказал, оглушенный невыносимой болью разрушения.

Пэнтелл выбрался из люка и прислонился к кораблю, пытаясь отдышаться. Чувствовал он себя еще хуже, чем ожидал. Плохо сидеть на урезанных рационах; придется, значит, подождать с силовой гимнастикой. И с Молпри сейчас не поквитаешься – сил нет. Ну ничего – несколько дней на свежем воздухе и свежих продуктах…

– Съедобные, – объявил Голт, обтер иглу анализатора о штанину и сунул его в карман. Перебросив Пэнтеллу два красных плода, он добавил:

– Как доешь, натаскай воды да приберись, а мы с Молпри сходим оглядимся.

Они ушли. Пэнтелл уселся в пружинящую траву и задумчиво откусил от инопланетного яблочка. Похоже на авокадо, думал он. Кожица плотная и ароматная, может быть, природный ацетат целлюлозы. Семян, кажется, нет. Если так, то это вообще не плод! Интересно бы изучить местную флору. Когда вернусь, надо прослушать курс внеземной ботаники. А может, даже поехать в Гейдельберг или в Упсалу, поучиться у знаменитых ученых. Снять уютную квартирку, двух комнат вполне хватит, по вечерам пусть собираются друзья, спорят о том о сем за бутылкой вина…

Однако я сижу, а работа стоит. – Пэнтелл огляделся и заметил вдалеке блеск воды. Покончив с плодами, он достал пару канистр и отправился в ту сторону.

– На кой черт мы сюда приперлись? – осведомился Молпри.

– Размяться все равно не помешает. Следующая посадка будет через четыре месяца.

– Мы что – туристы? Шлепать тут по грязи и любоваться видами! – Молпри остановился и, пыхтя, привалился к валуну, с брезгливостью оглядывая заполненный водой кратер, вздымающееся в небо сплетение корней и далеко вверху – целый лес ветвей поваленного дерева.

– Наши секвойи против него – одуванчики, – негромко сказал Голт. – А это ведь после той самой бури, с которой мы разминулись!

– Ну и чего?

– Ничего… Когда видишь дерево такого размера – как-то это действует…

– Тебе что – деньги за него заплатят?

Голт поморщился.

– Вопрос по существу… Ладно, потопали.

– Не нравится мне оставлять недотепу в корабле.

– Слушай, – Голт обернулся к Молпри, – чего тебе дался этот мальчишка?

– Не люблю… придурков.

– Ты мне баки не забивай, Молпри. Пэнтелл совсем не глуп – на свой лад. Может, ты из-за этого и лезешь в бутылку?

– Меня от таких воротит.

– Не выдумывай – он симпатичный парень и всегда рад помочь.

– Ага, рад-то он рад, – пробурчал Молпри, – да не в этом штука.

Сознание медленно возвращалось к умирающему сердцемозгу. Сквозь бессмысленные импульсы разорванных нервов прорывались отдельные сигналы:

– Давление воздуха ноль – падает… Давление воздуха сто двенадцать – повышается… Давление воздуха отрицательное…

– Температура сто семьдесят один градус, температура – минус сорок, температура – двадцать шесть градусов…

– Солнечное излучение только в красном диапазоне… только в синем… в ультрафиолетовом…

– Относительная влажность – бесконечность… ветер северо-северо-восточный, скорость – бесконечность… ветер снизу вверх вертикально, скорость – бесконечность… ветер восточно-западный…

Дерево решительно отключилось от обезумевших нервов, сосредоточившись на своем внутреннем состоянии. Оценка была роковой.