Собрание сочинений. Врата времени

Острый взгляд мог определить, что камень на пьедестале был не чем иным, как средней величины метеоритом. Скульптура, высеченная из этой глыбы камня в стиле древнего ваятеля Мура, два тысячелетия назад имела вполне определенный смысл. Она изображала фигуру могучего человека, попиравшего ногой шею более слабого. Очевидно, когда-то ИМТ действительно гордился памятью о Торе-V…

– Перед вами храм, – резко произнес Халдон. – Машинное отделение внизу. В этот час там не должно быть никого, но я лучше проверю. Подождите здесь.

– А если кто-нибудь нас заметит? – спросил Амалфи.

– Этой площади обычно избегают. К тому же я расставил своих людей, чтобы они отвлекли случайных прохожих. Если вы не забредете слишком далеко, то будете в безопасности.

Проктор направился к огромному, напоминающему колокол зданию и скрылся в боковой двери. За спиной Амалфи Карст начал что-то напевать хрипловатым голосом. Мелодии, которую когда-то связывали с городов Кзан, было слишком много лет, и Амалфи ее не знал хотя никогда не был глух к музыке.

Карст пел:

…Вихрем настежь растворены
Малвина праведные врата…

Мэр вдруг обнаружил, что слушает Карста, словно сова, выслеживающая мышь:

Чтоб Пустоши сжечь, он воссиял
Пламенем факела, а не свечи,
Силы повстанцев ручей иссякал.
Холодные звезды сияли в ночи,
ИМТ наносил небесный удар!

Заметив, что Амалфи прислушивается, Карст слегка смутился.

– Продолжай, Карст, – попросил Амалфи. – Что там дальше?

– Не хватит времени. Есть сотня версий, и каждый певец добавляет к песне хотя бы по одному собственному куплету. Правда, она всегда кончается одинаково:

Был черен от крови могильный курган,
И рушились башни в пыль и слизь.
Смертный урок был отступникам дан,
Их души как брызги летели ввысь,
ИМТ наносил небесный удар![1]

– Вот это герои, – зло бросил Амалфи. – Похожа мы в самом деле попали в скверное положение – под каток, я бы сказал. Мне кажется, я слышал эту песню неделю назад.

– Что она тебе может говорить? – спросил Карст удивленно. – Это ведь только старая легенда.

– Она объясняет, зачем Халдон хочет починить гипердвигатели. Я знаю, что он не сказал ни одного слова правды, но этот старый лапутянский трюк[2] со мной не пройдет. Новые города не настолько сильнее в космосе, чтобы рисковать, но своей массой взлетевший ИМТ может раздавить нас в лепешку, а нам нечем будет ответить!

– Я не понял.

– Это проще простого. Твой Малвин когда-то использовал ИМТ вроде щипцов для колки орехов. Он поднимал город в воздух и опускал его на противника. Этот фокус, насколько мне известно, был придуман еще до космических полетов. Карст, подойди поближе, возможно, мне придется кое-что сказать тебе на виду у Халдона, так что следи за мной. Тс-с-с, он идет сюда…

Вернувшись к ним, Проктор буркнул что-то, что могло сойти за приглашение, и повел их за собой внутрь храма.

– Думаю, – сказал он, когда дверь закрылась, – мы сможем заплатить вам любую цену, мэр Амалфи.

Проктор поставил ногу на выступающую из пола каменную пирамидку и надавил на нее. Амалфи внимательно наблюдал за ним, но ничего не произошло. Он осветил фонарем безликие каменные стены подземелья, затем опять направил луч на пол. Халдон нетерпеливо лягнул маленькую пирамидку.

На этот раз послышался протестующий скрежет. Медленно и неохотно каменный блок пяти футов в длину и двух в ширину начал со скрипом подниматься. Луч фонаря устремился в отверстие, освещая узкий ряд ступеней.

– Всего-то? – хмыкнул Амалфи. – А я ожидал, что оттуда по крайней мере выйдет Джонатан Свифт. Хорошо, Халдон, ведите нас.

Проктор стал осторожно спускаться вниз, брезгливо поддерживая полы одежды, чтобы не намочить их. Карст шел последним, согнувшись под тяжестью ноши. Сквозь тонкие подошвы сандалий Амалфи ощущал холод и сырость, влага сочилась со стен узкого коридора. Он внезапно почувствовал непреодолимое желание закурить сигару, почти реально ощутил ее аромат. Но руки следовало держать свободными.

Он уже готов был допустить, что гипердвигатели рушены всей этой сыростью, но тут же отбросил расслабляющую мысль. Это было бы слишком просто и, кроме того, в таком случае их ждала неизбежная гибель. Если же люди Амалфи назовут эту планету своей, ИМТ вынужден будет улететь.

Мэр, как всегда в критических ситуациях, попытался, задержав дыхание, на несколько мгновений отрешиться от окружающего, сосредоточив мозг лишь на проблеме, угрожавшей самому существованию его города. Это было приемом, позаимствованным цивилизацией Странников у последователей одного из древних восточных учений.