Собрание сочинений. Зомби

— Он делал это со мной, и много раз, на время, если это отвечало его замыслам и нуждам. Но я видела, как он делает это с другими — навсегда. Это жутко. Они умирают тогда, умирают во второй раз. Кошмарной смертью, навсегда. Вот как он сохраняет надо мной власть, над всеми нами. Потому что он способен отключать нас. Потому что внутри каждого есть что-то, что хочет жить, борется за жизнь. Но смогу ли я пересказать вам жизнь в сто шестьдесят лет длиной? — Вера оглядела комнату, и на мгновение ее волнение показалось мне совсем человеческим. — Нет времени, он уже скоро выйдет из транса, услышит нас.

Я настаивал. Я должен был узнать остальное.

— Тогда быстрее, — поторапливал я. — Что случилось после вашего выздоровления?

— Он все еще экспериментировал. Я была его первым безоговорочным успехом. Были и другие… покойники… которых ему удавалось оживлять. Только они были с дефектами, повреждениями. Совершенно безумные. Ему не удавалось контролировать их. Несколько сбежали. Разразился скандал. Диктатура Робеспьера тем временем пала. Он сам взошел на гильотину. Варек больше не чувствовал себя в Париже в безопасности. Поэтому мы бежали.

Единственный корабль, который мы смогли найти, направлялся в колонии. В итоге мы оказались на Гаити, мы вдвоем.

Это был странный альянс. Он, конечно же, больше не хотел меня и, мне кажется, почти сожалел об этом чудовищном акте воскрешения. В итоге он решил сделать из меня свою рабыню. Я была одинока, беспомощна и обязана ему своим существованием.

Я не стану извиняться за то, что служила Вареку. У меня не было выбора. Он был моим хозяином.

Ему удалось обосноваться на Гаити, в Сан-Доминго. Он привез с собой деньги и драгоценности. Мы купили дом, он представлялся плантатором. И немедленно принялся раздувать восстание. Вы же знаете, что случилось на Гаити спустя несколько лет после нашего прибытия, когда Туссен-Лувертюр, Дессалин и Кристоф взбунтовались против французов. Варек сыграл свою роль. Полилась кровь, появились тела для новой лаборатории Варека. Черные тела, с которыми можно было экспериментировать.

Вот тогда прокатилась волна новых суеверий, касающихся зомби. Ходячих мертвецов. Теперь вы понимаете, почему и как зародилось это верование?

Я кивнул, вспоминая свой сон. За ее словами стояли кошмарная логика и убежденность. Варек породил зомби. Его творения бродят по миру.

— Черные были примитивными, простыми. Варек часто делал работу плохо. Он все еще экспериментировал, совершенствуя методы и техники. Испорченные образцы и были зомби.

И еще вампиры, но это, конечно, уже в Венгрии.

Я удивленно поднял брови:

— Но не Варек же породил веру в вампиров. Это ведь древнее суеверие.

— Это правда, — согласилась Вера. — Но именно из-за него мы переехали с Гаити в Венгрию. Потому что в тех краях любые россказни о ходячих мертвецах списали бы на местные суеверия, и никто не стал бы проводить расследование, если бы какое-нибудь из творений Варека принялось бы бродить по окрестностям. Кроме того, Варек хотел ознакомиться с последними достижениями европейской науки. Еще до революции он работал с Антоном Месмером, изучая животный магнетизм. А теперь заинтересовался новой психологией.

Понимаете, приобретение власти, о которой он мечтал, было долгим и сложным процессом. Который включал в себя гораздо больше чем одну лишь способность контролировать воскрешенные тела покойников. Сначала Варек не мог поддерживать в телах жизнь, если не осуществлял над ними постоянного гипнотического контроля. Он вынужден был все время концентрировать собственную энергию. Затем он достиг стадии, когда мог закладывать схему поведения на часы или даже дни, а сам занимался иными делами. Но и это было еще не все.

Каждое восстановленное тело необходимо было обеспечить — дать новое ему имя, новую жизнь, задать ему новую роль. Варек штамповал марионеток, вдыхал в них жизнь, а затем должен был дергать за веревочки. Дюжины кукол на дюжинах различных сценах, все они играли свои роли в одной общей пьесе.

Ему пришлось проявить себя в научных исследованиях и в политике. Я так и не узнала, какие его интриги скрывались за установлением Третьей республики во Франции. Потому что в тысяча восемьсот сорок седьмом году я восстала, попыталась сбежать. И в наказание он отключил меня на семьдесят лет!

Белое, словно маска, лицо Веры исказилось от страха перед воспоминаниями.

— Семьдесят лет я следовала за Вареком по миру в багаже, в обложенном льдом гробу. А он тем временем занимался наукой, дергал за веревочки и выжидал.

Я очнулась в России во время революции. К тому времени он пришел к пониманию, что нуждается в живых союзниках, людях, которые работали бы на публике. Обманывали бы и шпионили. Он свел дружбу с Распутиным. Появился план убить юного цесаревича, а затем оживить его, и тогда царь с царицей были бы у него в руках. Но кто-то убил Распутина до этого, и нам пришлось на время покинуть Россию. Вот тогда он снова меня оживил.