Собрание стихотворений

— «За что, такое нечестье?
Зачем Ты одних увел
В прекрасные земли, за честью,
Где ревет прежний орел,

Где в сумрачном мире видений
Вне времени воскрешена
Былая Россия, где тени
И славные имена?

Ты, жнущий незримый нивы,
Что дал России, когда
Степные стремил разливы
В разрушенные города?

Ты слал удар за ударом,
Смертью дышал, свинцом,
Белым вставал пожаром
На западе пред концом.

Ты был в огне Перекопа,
Ты был под Варшавой — и вот
Смятенье, голод, — потопа
И ныне земля твоя ждет».

4. «Но падают золотые…»

Но падают золотые
Оттуда, с неба, лучи.
Шумят, как прежде, в России
Источники и ключи.

И снег в октябре ложится
На взрыхленный чернозем,
И зверь полевой и птица
Не ведают ни о чем.

Не знают, теперь какие
Охотники ходят им вслед,
Не знают о том, что — Россия —
Имени больше нет.

Над рельсами и поездами,
Над трактом и полотном,
Над тракторами, бороздами,
Над телегой, крытой рядном,

Все та же сегодня клубится
Довоенная летняя пыль.
Степь таврическая. Жнец и жница.
Пролетающий автомобиль,

Где с портфелями на коленях,
Партработник в дорожных очках
Мчит начальством… И ветер на Сене,
Дождь на улицах, на площадях,

Где, чуть свет, что ни день, в непогоду
Жизнь я рву по часам, по гудкам —
Проклинаю мою свободу,
Ничему не кланяюсь там.

Не молюсь, не верю, не вижу
В темном будущем — и потому
Так люблю я, так ненавижу
И так страшно — близок всему.

«Сияющий огнями над Невой…»

Опасаясь беспорядков, Николай I велел

срочно перевезти тело Пушкина в Тригорское.

В спешке взяли слишком большой гроб,

и всю дорогу тело колотилось о стенки гроба.

Сияющий огнями над Невой,
Смятенный город — ропот, плач, волненье.
Двух черных троек топот роковой —
О, эти дни, которым нет забвенья!

Фельдъегерь бешено кричит во тьму
Ругательства — усталость, холод, злоба,
А он в гробу колотится: ему
По росту не успели сделать гроба…

И этот стук, России смертный грех,
На нас — на «будущих и бывших» — всех.

Командарм

Командарм под стражей, под замком.
Часовые МВД кругом.

Завтра рано утром повезут
Командарма красного на суд.

— Ты предатель родины и вор,
С заграницей вел ты разговор,

Ты с собакой-Троцким яму рыл,
С мертвым Каменевым ворожил!

И увидел командарм — в дыму, в огне —
Как он лихо мчался на коне,

Как он перед строем гарцевал,
Шашкою отмахивал сигнал.

— Помнишь, помнишь синий поезд твой,
Ярко-красный флаг над головой?

Как равнялся конный строй, пыля,
Как гудела, как тряслась земля,

Как сплеча рубил ты, разъярясь,
Как поляков втаптывал ты в грязь,

Как для белых наряжали взвод
Вывести их начисто в расход?..

— Упадешь ты так же, руки врозь, —
С головой простреленной насквозь!