Собрание Стихотворений

В-третьих, мне могут указать на несоответствие между частями моей книги, на противоречие между языческими и христианскими настроениями. Я думаю, что, вообще, деление на «язычество» и «христианство» есть только недоразумение, достаточно обличаемое историей. Вместо деления на «язычество» и «христианство» я бы предложил деление на миросозерцание религиозно-эстетическое и научно-философское. Эти два миросозерцания сменяются в истории и постоянно враждуют. Хорошим примером может служить Греция, где научно-философская мысль определенно выступила против религиозно-эстетического миропонимания народных масс. Гомер и Эсхил столкнулись с Сократом и Платоном. В так называемом «христианстве» постоянно смешиваются элементы религиозно-мифические с умозрительными. Христианский мир нисколько не менее, чем дохристианский, питал художественное творчество. Беато Анжелико, Беноццо Гоццоли, Перуджино часто ближе нам, чем Фидий и Пракситель. Ароматы Марии Магдалины заставляют нас забыть урну Антигоны. Но, с другой стороны, христианство в истории является как сила враждебная всему чисто религиозному, всякому мифу, всякому культу. Эта идеалистическая тенденция нашла окончательное свое выражение в протестантстве, где распятый Адонис обратился в учителя синагоги и мистерия литургии заменилась балаганом проповедей и набожного пения.

История ясно показывает нам незыблемость религиозно-эстетического начала. Это начало роднит между собой века и народные массы. Всякое создание научно-философской мысли неизбежно будет преодолено будущим; только миф — несокрушим, только искусство — нетленно. При современном состоянии философской мысли едва ли возможно, без компромисса и самообмана, принять метафизику апостола Павла. Но как прежде цветут масличные ветви, которыми дети еврейские устилали путь Иисусу Христу; и на нашем бедном севере ежегодно встречают «грядущего во имя Господне», и не увянут вовек весенние вербы, которые мы подьемлем как ветви масличные.

Я придаю значение моей книге лишь постольку, поскольку она является ученическим опытом. Сведущий читатель легко уловит в моих стихах подражательные элементы. Главными образцами для меня были: Гораций, Ронсар, Пушкин, Кольцов, Баратынский, Брюсов и Вяч. Иванов. Этим поэтам обязан я тем относительным искусством стихосложения, которое отличает более поздние стихотворения от ранних.

Сергей Соловьев

1906 г. 1 октября, Покров с. Дедово

МАСЛИНА ГАЛИЛЕИ

Благоухай Сионе!

Декемврий, кг день,

стихира на стиховне

I. ИАКОВ [4]

1

Покинул я родные нивы,
Бежал от отческих полей,
Где жил я — баловень счастливый
Ревекки, матери моей.

Темнеет вечер; голос стада
Звучит в померкнувших горах.
Струится тихая прохлада;
Вечерний ветер гонит прах.

Горит заря огнем багровым.
Слетает пыль с горячих губ…
Накрой меня зеленым кровом
Ты, широковетвистый дуб!

Изгнанник отческого дома,
Я на дороге изнемог.
Кругом не вижу водоема,
Где утолить бы жажду мог.

Вдали край неба стал туманен.
Смешались мысли, как в бреду.
В одежде рваной, весь изранен,
На камень голову кладу.

2

Я знал: меня ты не оставишь,
И на дороге, беглецу,
И мне свой вечный голос явишь,
Как Аврааму и отцу!

Я видел въяве подтвержденье
Отцам дарованных надежд,
И с неба ангелов схожденье,
И блеск серебряных одежд.

В былых утешенный печалях,
Я внял пророчеству о Ней,
И реял духом в светлых далях,
Над рядом белых ступеней.

Я утром вновь пошел в дорогу,
К иным краям, к иной стране,
И жертвенник поставил Богу,
В Вефиле явльшемуся мне.

II. СВЯТОЙ ПУТЬ [5]

М.И. Сизову