Собрание стихотворений

русскому про Русь.
Я этой прыти
до смерти боюсь.

В крови без крова

пушкинский пророк
и «Спас» Рублева
кровию промок.

Венец Иисусов

каплями с висков
стекает в Суздаль,
Новгород и Псков.

А тех соборов

Божью благодать
исчавкал боров
да исшастал тать.

Ты зришь, ты видишь,

хилый херувим,
что зван твой Китеж
именем другим?

Весь мир захлюпав

грязью наших луж,
мы — город Глупов,
свет нетленных душ.

Кичимся ложью,

синие от зим,
и свету Божью
пламенем грозим.

У нас булатны

шлемы и мечи.
За пар баланды
все мы — палачи,

свиные хамы,

силою сильны, —
Двины и Камы
сирые сыны.

И я такой же

праведник в родню, —
холопьей кожи
сроду не сменю.

Как ненавистна,

как немудрена
моя отчизна —
проза Щедрина.

1979

 СТИХИ О РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ

^{185}

                         1

Ни с врагом, ни с другом не лукавлю.
Давний путь мой темен и грозов.
Я прошел по дереву и камню
повидавших чиды городов.

Я дышал историей России.

Все листы в крови — куда ни глянь!
Грозный царь на кровли городские
простирает бешеную длань.

Клича смерть, опричники несутся.

Ветер крутит пыль и мечет прах.
Робкий свет пророков и безумцев
тихо каплет с виселиц и плах…

Но когда

закручивался узели когда запенивался шквал,
Александр Сергеевич не трусил,
Николай Васильевич не лгал.

Меря жизнь гармонией небесной,

отрешась от лживой правоты,
не тужили бражники над бездной,
что не в срок их годы прожиты.

Не для славы жили, не для риска,

вольной правдой души утоля.
Тяжело Словесности Российской.
Хороши ее Учителя.

                            2

Пушкин, Лермонтов, Гоголь — благое начало,
соловьиная проза, пророческий стих.
Смотрит бедная Русь в золотые зерцала.
О, как ширится гул колокольный от них!

И основой святынь, и пределом заклятью

как возвышенно светит, как вольно звенит
торжествующий над Бонапартовой ратью
Возрождения русского мирный зенит.

Здесь любое словцо небывало значимо

и, как в тайне, безмерны, как в детстве, чисты
осененные светом тройного зачина
наши веси и грады, кусты и кресты.

Там, за ними тремя, как за дымкой Пролога,

ветер, мука и даль со враждой и тоской,
Русской Музы полет от Кольцова до Блока,
и ночной Достоевский, и всхожий Толстой.

Как вода по весне, разливается Повесть

и уносит пожитки, и славу, и хлам
Безоглядная речь. Неподкупная совесть.
Мой таинственный Кремль. Наш единственный храм.

О, какая пора б для души ни настала

и какая б судьба ни взошла на порог,
в мирозданье, где было такое начало —
Пушкин, Лермонтов, Гоголь, — там выживет Бог.

1979