9 ЯНВАРЯ 1980 ГОДА{191}И снова зажгутся, коль нам повезет,на сосенке свечи,и тихо опустится с тихих высотрождественский вечер.И рыжая киска приткнется у ног,и закусь на блюде,и снова сойдутся на наш огонекхорошие люди.Вот тут бы и вспомнить о вере былой,о радостях старых,о буйных тихонях, что этой поройкемарят на нарах.Но, тишь возмутив, окаянное дноя в чаше увижуи в ночь золотую набычусь хмельнои друга обижу.И стану в отчаянье, зюзя из зюзь,стучать по стаканамс надменной надеждой: авось откуплюсьстихом покаянным.Упершись локтем в ненадежность стола,в обличье убогом,провою его, забывая слова,внушенные Богом.О, мне бы хоть горстку с души соскрести,в чем совесть повинна.Прости мне, Марлена, и Генчик, прости,и Шмеркина Инна.Спокойно, друзья, отходите ко сну,поверьте заздравью,что завтра я с чистой страницы начнусвою биографью.Но дайте мне, дайте мне веры в меняхоть малую каплю…Вот так я, хмельной, погоняю коняи так я лукавлю.А свечи святые давно сожженыпод серою сенью,и в сердце волнуемом нет тишины,и нет мне прощенья.Не мне, о, не мне говорить вам про честь:в родимых ламанчахя самый бессовестный что ни на естьтрепач и обманщик.Пока я вслепую болтаю и пью,игруч и отыгрист,в душе моей спорят за душу моюХристос и Антихрист.
* * *
Я не знаю, пленник и урод{192},славного гражданства,для чего, как я, такому вотна земле рождаться.Никому добра я не принесна земле на этой,в темном мире не убавил слез,не прибавил света.Я не вижу меж добром и зломзримого предела,я не знаю в царстве деловомникакого дела.Я кричу стихи свои глухим,как собака вою…Господи, прими мои грехи,отпусти на волю.1980