Собрание стихотворений

.Мне теперь никто не пара,
не делю ни с кем вины.

Землю русскую целуя,

знаю, что не доживу я
до святой ее весны.

Изошла из мира милость,

вечность временем затмилась,
исчерствел духовный хлеб.

Все погромней, все пещерней

время крови, время черни.
Брезжит свет — да кто не слеп?

Залечу ль рассудка раны:

почему чужие страны
нашей собственной добрей?

У меня тоска по людям.

Как мы истину полюбим,
если нет поводырей?

Не дослушаться ночами

слова, бывшего в начале,
из пустыни снеговой.

Безработица у эха:

этот умер, тот уехал —
не осталось никого.

Но с мальчишеского Крыма

не бывала так любима
растуманенная Русь.

Я смотрю, как жаждет жатва,

в задержавшееся завтра,
хоть его и не дождусь.

Что в Японии, что в Штатах —

на хрена мне их достаток, —
здесь я был и горю рад.

Помнит ли Иосиф Бродский,

что пустынницы-березки
все по-русски говорят?

«Милый, где твоя котомка?» —

вопрошаю у котёнка,
у ромашки, у ежа.

Были проводы недлинны,

спьяну каждому в их спины
все шептал: «Не уезжай…»

А и я сей день готовил,

зрак вперял во мрак утопий,
шел живой сквозь лютый ад.

Бран был временем на измор,

но не сциклился с цинизмом,
как поэт-лауреат.

Ухожу, не кончив спора.

Для меня настанет скоро
время Божьего суда.

Хватит всем у неба солнца,

но лишь тот из них спасется,
кто воротится сюда.

1989