Собрание стихотворений

,и мир, и счастье, нужные для всех.
Сто тысяч лет все это снилось людям,
росло в полях, врывалось бурей в цех.

Мой друг и брат, кубинец или чех,

к добру и свету путь наш многотруден, —
но сообща любое лихо скрутим,
дабы не смолк свободы смелый смех.

За труд, за мир, за счастье встали дружно,

и жизни мы положим, если нужно,
и кровь прольем, и чистый пот прольем.

Глядим вперед, от трудностей не хнычем, —

и коммунизм, правдив и гармоничен,
нас осеняет радужным крылом.

1960-е

Реальность

,и принимают хорошо, —
а я опять срываюсь из дому,
ветрами века окружен.

Все долговязые застенчивы,

а я к тому ж и сероглаз.
В таланты ладите… зачем же вы?
Душа гореть не зареклась.

Я — не в стихах, я — наяву еще,

я, как геолог, бородат,
я — работящий, я — воюющий,
меня подруги бередят.

На кой мне ляд писать загадочно,

чужую лиру брать внаем?
Россия, золотко, цыганочка,
звени в дыхании моем!

Да здравствуют мои заказчики —

строители и мастера!
Но и сирень держу в загашнике,
и алых капель не стирал.

Дарю любимой тело тощее,

иду тараном на врага, —
в стихах и днях — один и тот же я,
живые — сердце и строка.

Не позднее 1965

               ГАРМОНИЯ

^{446}

Гармония бывает разная.

Еще чуть-чуть пожившим мальчиком
я знал, что знамя наше — красное,
что жизнь добра, а даль заманчива.

С тех пор со мной бывало всякое —

бросало в жаркое и в зябкое,
вражда не отличалась логикой,
да и любовь была не легенькой…

Сказать ли пару слов об органах?

Я тоже был в числе оболганных,
сидел в тюрьме, ишачил в лагере,
по мне глаза девчачьи плакали.

Но, революцией обучен,

смотрел в глаза ей, не мигая,
не усомнился в нашем будущем
и настоящего не хаял.

Пусть будет все светло и зелено.

Ведь, если солнце и за тучами,
его жара в росе рассеяна,
в осанке женщины задумчивой,

в чаду очей, что сердцем знаемы,

в ознобе страсти, в шуме лиственном,
ну, и, конечно, в нашем знамени,
в том самом, ленинском, единственном.

Я знаю в ранах толк и в лакомствах,

и труд, и зори озорные.
О нет, на жизнь не стоит плакаться,
покуда в землю не зарыли.

В беде и в радости ни разу я

доспехи не таскал картонные.
Гармония бывает разная.
Я выстрадал тебя, Гармония.

<1962–1965>