Собрание стихотворений

       СЕРГЕЮ ЕСЕНИНУ

^{124}

Ты нам во славу и в позор,

   Сергей Есенин.
Не по добру твой грустен взор
   в пиру осеннем.

Ты подменил простор земной

   родной халупой;
не то беда, что ты хмельной,
   а то, что глупый.

Ты, как слепой, смотрел на свет

   и не со зла ведь
хотел бы славить, что не след

   поэту славить.

И, всем заветам вопреки,

   как соль на раны,
ты нес беду не в кабаки,
   а в рестораны.

Смотря с тоскою на фиал —

   еще б налили, —
с какой ты швалью пропивал
   ключи Марии.

За стол посаженный плебей —

   и ноги на стол, —
и баб-то ты любил слабей,
   чем славой хвастал.

Что слаще лбу, что солоней —

   венец ли, плаха ль?
О, ресторанный соловей,
   вселенский хахаль!

Ты буйством сердца полыхал,

   а не мечтами,
для тех, кто сроду не слыхал
   о Мандельштаме.

Но был по времени высок,

   и я не Каин —
в твой позолоченный висок
   не шваркну камень.

Хоть был и неуч, и позер,

   сильней, чем ценим,
ты нам и в славу, и в позор,
   Сергей Есенин.

1971

—через славу и ложь, стороной то лесной, то овражной,
по наследью дождя, по тропе, ненадежной и влажной,
где печаль сентябрей собирает в полях молоко.

На могиле Ахматовой надписи нет никакой.

Ты к подножью креста луговые цветы положила,
а лесная земля крестный сон красотой окружила,
подарила сестре безымянный и светлый покой.

Будь к могиле Ахматовой, финская осень, добра,

дай бездомной и там не отвыкнуть от гордых привычек.
В рощах дятлы стучат, и грохочет тоской электричек
город белых ночей, город Пушкина, город Петра.

Облака в вышине обрекают злотворцев ее

на презренье веков, и венчаньем святого елея
дышат сосны над ней. И победно, и ясно белея,
вечно юн ее профиль, как вечно стихов бытие.

У могилы Ахматовой скорби расстаться пора

с горбоносой рабой, и, не выдержав горней разлуки,
к ней в бессмертной любви протянул запоздалые руки
город черной беды, город Пушкина, город Петра.

1972