Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

По предсказанью радио —
шел град
            калибра
                       крупного!
Стуча,
катились градины
с горы
        на площадь Трубную.
С невероятным грохотом —
упруги
         и легки —
рассыпанным горохом
неслись
          вперегонки.
То прямо прыгая,
то вкось, —
под тучами
               нависшими, —
неслись —
размером с абрикос!
(Не с абрикос,
                   так с вишню!)
И сразу
          день похолодал…
Об осени
             сигналя,
сейчас идет по городам
не град,
а посевная…

Из этих градин скоро

взойдут
          наверняка

печально и роскошно

белые
снега.

Мужа бы!.

На Земле —
веселенькая музыка:
«Мужа бы мне!
                   Мужа бы!
                               Мужа бы!..»

Нет числа вам,

рыжие челочки, —
Афродиты,
               Ольги,
                        Марины.
Вздрагивают плечи
                          девчоночьи
от угара
жаркой молитвы.
Хочется
           чего-нибудь особенного!
Взять
и совершенно независимо
выйти замуж
                 сразу за Аксенова.
Или
(на худой конец) —
за Фирсова.
Тоненько
            поигрывают
                            мускулы:
«Мужа бы мне!
Мужа бы!
Мужа бы!..»

Озираюсь:

прямо от порога
буднично
             и все же незнакомо
распоясавшаяся
природа
подтверждает
                  вечные законы!
Мужа бы! —
топорщатся былинки.
Мужа бы! —
галдят скворцы
                    загадочно.
Стынет ночь.
И в ней,
           по-исполински
шеи изогнув,
трубят
сохатые!
Отозвались горы.
Лес разбужен…
Чуя плавниками
                      зов
                          семьи,
вверх по речке
ломится
горбуша
в клочьях
темноватой чешуи!
По проселкам
зашагало солнце.
Зубры,
        захрапев,
толкнулись лбами!
В петушином крике
                           день зашелся!..
И сама Земля
вопит по-бабьи:
«Мужа бы мне!
Мужа бы мне!
Мужа бы!..»
Крик ее
           возвышен и тяжел…

На Земле —

веселенькая музыка.
И весьма способный
                           дирижер.

В тире

В районном тире —
типы.
Тип на типе…

Окно звенит от баса, —

приходит
             рыжий Боря:
– А ну-ка, дай,
                     папаша,
центрального боя!
– Пожалуйста!
Пожалста!..
Стреляйте
              на здоровьице.

Интеллигент ушастый

как на трамвай
                    торопится.
Он поливает,
шельма,
навскидочку,
                 с руки.
Рыдают сквозь мишени
личные враги.
– Получи сполна.
Вот тебе!
            На!!

Серьезная красавица

загадывает сдуру,
прицеливаясь
                  в зайца,
попасть в аспирантуру…
Улыбка на губах…
Бах!
     Бах!!

Детина

         с видом мученика
объясняет кротко:
– Пальну —
                  сыграет музыка.
Пальну —
              не станет кролика. —
А вокруг
           неистово:
– Ишь ты!
Ишь ты!!

Над шуточками пыльными,

над непонятной злостью
качнулись —
                  вверх копытами —
жестяные лоси.
Дрожит медведь на ветке
возле попугая…

Мишени

           безответны.
Их должность
такая.

«В дорогу хочет бабушка…»

В дорогу хочет
                   бабушка.
Все узелочки собраны.
Обрывки
            тюля-бархата
по уголкам рассованы.
Живет не здесь,
                     а в тереме
с крыльцом,
с железной крышею.
На братьев злится:
                        где они? —
да ищет кошку рыжую.
Ждет кума
              из Саратова,
не любит
            песни шумные.
Кагора просит сладкого
и кофточку ажурную.
Не верит —
                «скорой помощи»,
чай кипятит в половнике.
И у нее
          до полночи —
поклонники,
поклонники…
Нелепа,
          несговорчива,
глаза слезятся матово…
«Наймите мне извозчика,
уеду
к папе с мамою…»

Именины