Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Их напрасно весь день искали.
Вдалеке
          от привычных дорог
катерок посадило на камни.
Уходил на дно
катерок.
Экипаж катерочка —
                            четверо,
да еще пассажирка одна…
Видно, так судьбою начертано,
что вода
чересчур холодна.
Знали все
(зачем утешаться
и надеяться на чудеса?) —
в этом климате можно держаться
на поверхности
полчаса,
а потом…
Да ну его к черту!
Все равно не спасется никто…
Капитан
            взглянул на девчонку:
– Парни,
ей-то это
за что?!
Мы
     пожили не так уж мало,
а она
всего ничего…
Но ведь есть на катере
                              мачта!
Это ж —
лодка на одного!..
И не надо, сестренка, плакать…
Мы немножко
                   обманем смерть…

А она:

– Не умею плавать… —
Он:
– Тебе и не надо уметь!..
Мы привяжем тебя,
                          спеленаем —
не утонешь во веки веков…
Только ты постарайся, родная,
доплыви за нас,
мужиков.
Может, холод взять не успеет…
В общем,
            кончим этот базар!
Передашь наши письма на берег.
Приготовься.
Я все сказал…

…Первый написал коротко:

«Извини за почерк —
холодно.

Извини за кляксы —

мокро.
Так и потонуть
                    можно.
Если не придет к нам
                             спасенье,
выйди замуж.
Твой Сеня…»

А второй

            на лоб сдвинул шапку.
Передал письмо.
Ножкой шаркнул.
А в письме:
«Натаха!
           Рыдать погоди!
Слезы
неполезны для красавицы…
Мы еще поплаваем!
Все впереди!
Все впереди,
                 кроме задницы…»

Третий

          к рубке вздыбленной
                                      плечом привалился,
шевелил губами —
широк да невезуч.
То ли – матерился,
                          то ли – молился,
то ли – что-то важное
                               учил наизусть.
«Бывшая жена моя,
                         кончай свою дележку —
простыни-подушки,
чашки-сапоги…
Сбереги Алешку!
                       Алешку.
                                 Алешку.
Сбереги мне
                сына.
Алешку сбереги…
Знаю, что меня ты
                         любила
                                   понарошку.

Но теперь —

хоть мертвому! —
перечить не моги:
сбереги Алешку.
                     Алешку.
                               Алешку.
Я тебя прощаю.
                     Алешку сбереги!..»

А четвертый

                 буркнул нехотя:
– Некому писать!..
Да и – некогда…

…Письма спрятаны в целлофане.

(Лица мокрые,
                   будто в крови.)
Помолчали.
Поцеловали.
И сказали глухо:
                      – Живи… —
Подступившие слезы вытерши,
привязали,
сказали:
           – Выдержи… —
оттолкнули,
сказали:
           – Выплыви… —
И смотрели вслед,
пока видели…

И плыла она по Байкалу.

И кричала,
              сходя с ума!
То ль —
           от гибели убегала,
то ли —
           к гибели
                      шла сама.
Паутинка ее дыханья
обрывалась у самого
                           рта.
И накатывалась,
                     громыхая,
фиолетовая темнота!
И давили
             чужие письма.
И волна как ожог была…
Почтальонша,
самоубийца —
все плыла она,
все плыла.
Все качалась
                 под ветром
                                отчаянным,
ослепительным,
низовым…
И была она
                Чрезвычайным
Полномочным Послом
к живым!
Долгим эхом,
                 посмертным жестом,
вдовьим стоном
на много дней…

…А потом

вертолетный прожектор,
чуть качаясь,
                 повис
                        над ней.

«Охота! Настала охота!..»