Собрание тьмы (ЛП)

Она посмотрела на него. Это что, решение всех проблем?

— Ты немного слышишь, что говоришь?

— Он использовал её, всё это время. Это то, с чем мы оба согласны.

— Это не значит, что он заслуживает смерти!

— Увы, но да. Не удивляйся.

Он был глубоко неприятен в этот вечер, к тому же, говорил больше обычного.

— А что с кристаллом?

— Я не покину Лимерос без него.

— Ты.

— Да, я. Что? — он склонил голову. — Ты думаешь, я тебе его подарю? Это моё. Всегда было моё.

— И твоего отца, ты имеешь в виду.

— Нет. Не его, — Магнус подошёл к окну и выглянул наружу. — Кажется, госпожа София ошиблась. Облака уходят, снег успокаивается. Полная луна. Она осветит наш путь, когда мы пойдём в храм сегодня. Госпожа София может считать моё пренебрежение её гостеприимству настолько грубым, насколько пожелает.

Клео наконец-то поняла, что она с Магнусом была наедине, и никто не подслушивал их.

Можно было задавать истинные вопросы.

— Почему ты это делаешь? — спросила Клео, и её живот скрутился в узел, не только от той еды, что она вынуждена была проглотить, чтобы показаться вежливой.

Он не обернулся.

— Делаю что, принцесса?

Она заставила себя говорить уверено, гордо вскинув подбородок.

— Не понимаю. Я несколько дней думала об этом, но всё ещё не нашла смысл. Памятуя о наших отношениях и о том. Что ты едва ли взглянул на меня с тех пор, как мы покинули Оранос, я знаю, что ты жалеешь, что спас меня. Почему бы и нет? Это самое глупое и безответственное решение, что ты совершил, и твой отец никогда не простит тебя.

Магнус повернулся к ней лицом. На нём всё ещё была маска раздражающего равнодушия, словно они не обсуждали ничего важнее погоды.

— Мой отец простит меня за что-либо, если у него будет время. Его дети — немногие его слабые стороны. Я понял это.

По мнению Клео, Магнус немного завышал способности короля к прощению.

— Ты убил Крона. Король ценил его больше, чем любого другого стражника.

— У меня не было выбора. Он не остановился бы даже по моему приказу. У него уже была прямая команда короля, и Крон не предавал отца. Никогда. А другой стражник… хорошо, он был в неправильном месте в неправильное время. Слишком плохо для него, — Магнус покачал головой. — Не хочу говорить об этом.

Её не волновало, желал он говорить или нет. Ей необходимы ответы, и она не сдастся.

— Пусть это причиняет мне боль, признаю, твоя жизнь будет легче, если ты убьёшь меня. Нет поддельного брака, не стоит беспокоиться о секретах, никто не украдёт престол у твоего отца.

Он сосредоточился на рукаве пальто, стряхивая невидимые пылинки, словно это было самым важным занятием в мире.

— Ты знала, где мне искать Люцию и родичей. Мне нужна эта информация. И когда я вернусь с ними обоими, мой отец оценит то, что я сделал.

— Я ещё ничего не сказала о кристалле.

— Тогда у меня нет ответа, который тебя удовлетворит.

Клео застонала.

— Ты разочаровал меня больше, чем кто-либо, кого я знала.

— Больше, чем Йонас Агеллон? — нахмурился Магнус. — Я встречался с ним, и в это трудно поверить. Он достаточно…

Он по прежнему верил, что она встретилась с Йонасом — с Йонасом и его повстанцами, несмотря на её слова. Она не могла довериться ему сейчас, у этого нет цели. Её отношения с повстанцами были её секретом… и Нериссы с Ником.

— Ты веришь, что я помогла мятежникам, и ты всё ещё сохраняешь мне жизнь. Может быть, тебе нужно что-то кроме кристалла. Моя помощь в поиске Люции.

Его глаза вспыхнули неожиданной злостью.

— То, что бы ты бегала за Люцией? Ты сказала, что она пыталась убить тебя!

Возвращаясь из комнат Люции, Клео была уверена в этом. Она не была способна дышать или двигаться, она была беспомощна пред гневом колдуньи. Но она не могла ненавидеть Люцию. На самом деле, она жалела её. Так много магии, достаточно, чтобы утопить её, если та не будет осторожна.

— Я забочусь о Люции. Я не желаю ей зла. А теперь ответь мне, Магнус, чего ты хочешь от меня?

— Ничего.

— Тогда почему? Назови хотя бы одну причину, почему не позволил Кроносу убить меня!

Вопреки тому, что она ожидала, Магнус не вылетел из комнаты, не вытолкал её отсюда и не захлопнул дверь перед её лицом. Он просто стоял, руки его безвольно свисали, а внимание было зафиксировано на чём-то на стене над её плечом. Его выражение было болезненным, словно он не мог смотреть на неё.

— Ты правда хочешь знать? — спросил он.

— Да. Хочу.

Он молчал так долго, что она не была уверена, что он когда-то заговорит.

— Всю жизнь я хотел быть, как отец, — начал он монотонно. — Хотел пойти по его стопам, быть сильным. Умным. Изобретательным. Хитрым. Устрашающим. Безжалостным. Чтобы меня уважали и боялись. Чтобы получить его власть и влияние. Что ещё для такого, как я, для наследника престола? Без этого стремления у меня ничего нет. Я ничто.

Вот что он говорил. Он был принцем, воспитанным так — у него должно быть больше чувства собственного достоинства, чем сейчас.

— Ты не прав.

Он поднял руку, чтобы заставить её замолчать.