Собрание творений. Том 4. Догматика Православной Церкви. Пневматология. Эсхатология

Но разве всё это не заставляет нас поставить вопрос: откуда в человеческом духе эта жажда, это тяготение к бесконечному во всех его проявлениях? Что это такое, что гонит человеческую мысль из одной проблемы в другую, из бесконечности в бесконечность? Если эту жажду бесконечности и можно навязать индивиду слабому, то откуда она у наиболее самостоятельных мыслителей? Более того, у них она разработана в сложнейший комплекс проблем. Всё это показывает и свидетельствует о том, что жажда бесконечности присуща самой природе человеческого духа. Природа самой мысли порывается к бесконечному знанию, природа самого чувства стремится к бесконечности чувства, природа самой жизни простирается к бесконечной жизни. Весь людской дух: и через мысль, и через чувство, и через волю, и через всю жизнь — хочет быть бесконечным, а это значит: хочет быть бессмертным. Голод бесконечности и бессмертия — это исконная, метафизическая алчба человеческого духа. Эта алчба гнала человеческий дух к бесконечности и бессмертию через многочисленные религии, философии, науки, мучения и подвиги. Одним словом, человеческий дух жаждет бесконечности, жаждет бессмертия любой ценой и в любой форме.

Ясно, что этого стремления к бесконечности не могла навязать человеку вещественная природа, поскольку она сама ограничена и не имеет в себе этой тяги. Ясно также и то, что не могло его навязать человеческому духу и человеческое тело, так как и само оно заключено в тесные рамки. Единственным логическим выходом остается следующее предположение: человеческое стремление к бесконечности, к бессмертию находится в самой сущности человеческого духа. Сотворенный по образу Божию, человек весь пребывает в этом стремлении. Ведь богообразие — это и есть в человеческом существе то, что порывается к бесконечным Божиим истинам на небе и на земле. Имманентное, врожденное человеческому духу, это богообразие побуждает человека богоустремленно простираться и тянуться ко всем Божиим бесконечностям. Ведь естественно для богообразной души тяготеть к Богу как к своему Первообразу. Это не априорное заключение, а всецело апостериорное, ибо весь опыт человечества свидетельствует об этом сильном и таинственном порыве людского духа к бесконечности, к бессмертию, к вечной жизни, будь то на этом или на том свете. Если мы будем опираться на всеобщий опыт человеческого рода и сведем человека к его основным элементам, к исконным составляющим, то, конечно, найдем это стремление к бессмертию как главный элемент, на котором базируется и в котором онтологически, существенно заключается весь человек.

Создав человека по Своему образу, Бог тем самым разлил по его существу жажду божественной бесконечности жизни, божественной бесконечности познания, божественной бесконечности совершенства. Поэтому эту безмерную и ненасытную жажду человеческого существа полностью нельзя удовлетворить и насытить ничем, кроме как Богом. Возвестив божественное совершенство в качестве главной цели людского бытия в мире: Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф.5— Примеч. ред.), — Владыка Христос дал ответ на основной запрос и потребность богообразного и богоустремленного человеческого существа.

Богообразие человеческого естества имеет свой онтологический и телеологический смысл: онтологический, ибо в этом богообразии дана сущность человеческого существа; телеологический, ибо этим богообразием человеку определена следующая цель жизни: Бог со всеми Своими бесконечными совершенствами. Богообразие — это сущность сущности человеческого существа, на которой и по которой человек должен созидать себя в этом мире. И действительно, в человеческом существе Бог — первое, а человек — второе; другими словами, человек сотворен потенциальным богочеловеком, потенциальным богочеловеческим существом, которому в качестве задания дано то, чтобы он, управляемый своей богообразной душой, во всем уподобил себя Богу, действительно переработал себя в существо богочеловеческое, достиг в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф.4:13). И чтобы как таковой вечно жил во всех божественных, богочеловеческих, бесконечных совершенствах, в Теле Христовом, которое есть Церковь — «образ Пресвятой Троицы» (Еф.4:11–13; Кол.2:8—10; Еф.1:23, 3:16–19). Но вместо того чтобы богообразием души наполнить всю свою эмпирическую, каждодневную жизнь, человек отлучил свой дух от всего в себе Божиего и отторг себя от Бога, то есть от Своего естественного Путеводителя, погрузившись в тайнах мира сего. Утонув в них, он столкнулся в этом мире с непреодолимыми пропастями и ужасными расселинами.