Собрать по кусочкам. Книга для тех, кто запутался, устал, перегорел

Из этого не следует, что настоящих жертв не бывает и их не надо спасать. У меня было много клиентов, чьи здоровье, раса, гендер или экономическая ситуация не позволяли им разорвать ужасные отношения или уйти с ужасной работы. Европейских евреев нужно было спасать от нацистов. Цветным американцам нужна поддержка белых единомышленников, чтобы разорвать порочный круг притеснения. Но, как мы сейчас убедимся, даже те, кто попал в такие страшные ситуации, могут избежать ловушки бесконечных и бесплодных конфликтов, о которых пишет Карпман.

Я как коуч видела, как треугольник Карпмана разыгрывается во множестве ситуаций. Особенно сильно (и жутко) эта закономерность проявляется в домашнем насилии. Вот, скажем, Вильма, жизнь которой со стороны казалась идеальной – только вот муж Том бил ее. Они танцевали свой «треугольный танец» снова и снова. Сначала они ссорились. Том приходил в такую ярость, что Вильма пугалась и пыталась убежать из дома. Том тут же переключался на роль «жертвы». Его захлестывали тревога и злость ребенка, которого вот-вот бросят, и он физически нападал на Вильму, все это время считая себя ее жертвой. Когда избитая Вильма от страха уже не могла никуда убежать, Том принимался рыдать и оправдываться, твердил, как он себя ненавидит за то, что сделал ей больно, и умолял Вильму о прощении. Он становился ее «спасителем», когда она особенно в нем нуждалась (поскольку ее только что избил любимый мужчина). А она реагировала на эмоциональные страдания Тома, сама переключаясь на роль «спасительницы», и утешала Тома эмоционально, пока они оба не успокаивались и не чувствовали, что связь их крепка как никогда.

Вильме было безумно стыдно за собственное поведение, она понимала, что от Тома надо просто уйти, и сама диву давалась, почему постоянно возвращается к нему. Но эта закономерность распространена повсеместно. Странная логика треугольника драмы означает, что тот, кто ведет себя как «жертва», запускает реакцию «спасителя» даже у того, на кого он сам только что напал – и это страннее всего. Период взаимной привязанности, следующий сразу за взрывом абьюза, исследователи домашнего насилия называют «фазой медового месяца». Эта мощная дисфункциональная привязанность снаружи кажется чудовищно бессмысленной, но треугольник Карпмана – очень могучая вещь, настолько, что истерзанные люди могут разыгрывать этот жуткий сюжет годами.

Если вы склонны к безудержному мазохизму и хотите создать себе личный треугольник драмы, имейте в виду, что это пара пустяков. Просто выберите себе мишень обличения, а себя назначьте на роль жертвы. После чего можете сидеть сложа руки, не сомневаясь, что гнев, ссоры, погони и угрозы будут продолжаться вечно, если вы не изберете какой-нибудь другой образ действий. Какой же? Выпутаться из треугольника драмы тоже просто, хотя и нелегко. Все строится на одном-единственном поступке, на который способна только цельная личность: признать, что мы способны выбирать, как реагировать на других людей и разные ситуации, что бы ни происходило. Мы можем положить конец жалкой драме человеческого конфликта, только когда признаем, что на глубоком экзистенциальном уровне мы свободны.

Решение переосмыслить треугольник драмы с точки зрения свободного действующего лица позволяет нам взамен порочного круга получить его противоположность. Данте усваивает это в чистилище, когда одна из душ, которую он встречает, читает ему лекцию о свободе воли (то, что доктор прописал, при восхождении на крутую гору). Эта душа, подобно великим моральным примерам исторических деятелей, учит нас, что в конечном итоге свобода зависит от нашей способности переосмыслять мир по-новому.

Именно это проделал писатель Дэвид Эмералд, когда изучил труды Карпмана. Он разработал своего рода антитреугольник, который назвал «механизм личностного роста». В рамках этого сценария те, кого раньше считали преследователями, превращаются во «вдохновителей». Они заставляют других выходить на новые уровни силы и компетенции. Спасатели превращаются в «коучей». Они не прибегают утешить и быстренько все исправить («Ах, бедняжечка! Ну давай я все за тебя сделаю!»), а говорят: «Ничего себе, какая скверная ситуация. Что ты собираешься с этим делать?» Но главное, самое мощное превращение, которое и обеспечивает личностный рост, по мысли Эмералда, состоит в том, что он предлагает жертвам превратиться в «творцов». В случаях, когда жертва думает: «Эта ситуация невыносима, а я ничего не могу», творец решает: «Это не ситуация, а полный хаос. Что я могу из нее создать?»