Собстенность Дамира (СИ)

Час кажется вечностью. Вновь прилипаю к окну, пытаясь разглядеть хоть что-то за спинами врачей. Руслан наблюдает за происходящим на операционном столе с непроницаемым лицом. «Живи, львёнок, живи мой любимый!» — бормочу, как мантру.

Неожиданно кривая обрывается и монитор гаснет.

Врываясь в операционную:

— Яра, нет!

Руслан перехватывает меня на полпути:

— Дамир! Спокойно!

— Операция прошла нормально, — испуганно смотрит на меня Мухаммед.

— А ящик? — тычу пальцем в монитор и вглядываюсь в белое лицо Ярославы.

— Мы выключили его, — пожимает плечами врач. — Пулю достали. Но ваша жена потеряла много крови. Потребуется переливание.

— Берите сколько надо, — протягиваю обе руки запястьями наружу.

Врачи переглядываются.

— У нас нет условий для прямого переливания. У вас тоже третья положительная?

— Нет, у меня вторая, — растерянно смотрю на Руслана. — У тебя ведь третья?

— Да. Только отрицательная, — качает головой Руслан. — У Карима.

— Он уже летит сюда… Док, где есть условия для переливания.

— Без документов вас нигде не примут.

— А если подумать?

Мухаммед разводит руками.

— Повторяю. За деньгами дело не станет.

— Пишите адрес. Но время…

— Через десять минут здесь будет вертолёт.

Глава 23

Ярослава

Монотонное жужжание возвращает меня с цветочного луга в комнату с высоким белым потолком. Голова утопает в подушке. Слабость жуткая, даже не повернуться. В рот вставлена непонятная штуковина. Она вгоняет в меня воздух. Дышится легко. Пахнет чистым бельём и лекарствами. Похоже, на больницу. Где Дамир? Помню, он держал меня на руках. Помню тёмный салон машины. Потом мы куда-то летели. Дамир всё время был рядом. Почему его нет? С ним что-то случилось? Мычу. Хочу сбросить пластмассовую дрянь с лица. Поднимаю руки. В них катетеры. Рядом с кроватью — стойка с капельницей. Слышу быстрые шаги.

— Яра, милая, наконец ты очнулась! — Дамир склоняется надо мной, гладит по щеке. Что с ним? Он никогда так не смотрел на меня. Сейчас заплачет. Неужели я умираю? Силюсь сказать, что люблю его. Попросить за детей.

Дамир шепчет:

— Всё хорошо, теперь всё будет хорошо. Сейчас позову врача. Только ничему не удивляйся. — Дамир касается губами моего лба и уходит.

Снова хлопает дверь, и у моей кровати появляется врач в зелёной просторной рубахе с короткими рукавами. На бейдже непонятные закорючки. Улыбается и говорит со мной на незнакомом языке. Снимает с меня маску с трубками.

— Дамир! — выдыхаю имя любимого.

Он прикладывает палец к губам, и я растворяюсь во взгляде медовых глаз. Дамир рядом, и мне больше ничего не нужно. Врач поворачивается к нему и быстро тараторит. Дамир то кивает, то закатывает глаза и что-то втолковывает в ответ. Если я чему-то и удивляюсь, то это ангельскому терпению моего возлюбленного. Белый халат накинут поверх голубой рубашки. Понимаю, что больше всего на свете хочу сейчас прижаться к крепкой смуглой груди Дамира, выглядывающей из-под тонкого хлопка. Врач наконец соглашается с Дамиром. Тот протягивает ему руку и провожает до дверей.

— Чему я должна удивиться?

Дамир берёт мою руку горячими ладонями.

— Забыл, что ты не говоришь по-турецки, — он хитро улыбается, — у тебя нет документов, и я представил тебя своей женой. Отметку в паспорте слепили на скорую руку.

Во рту и так сухо, а теперь я вообще не могу вымолвить ни слова. Язык окаменел. Дамир наливает в стакан воды и помогает мне напиться.

— Теперь я официально твоя собственность? — улыбаюсь и вытираю губы.

— Мне кажется, тебе нравится этот статус.

— Я хочу быть только твоей.

— Поверь, других вариантов у тебя не намечается. — Дамир поглядывает на пустеющие флаконы на стойке капельницы. — Мы сейчас уезжаем. Здесь слишком опасно оставлять тебя даже с охраной. Мы позволили себе лишнего на чужой территории, а я ещё не закрыл вопрос с Ризваном.

— Дима и Муся… С ними всё в порядке?

— Они в надёжном месте. Не бойся. Сегодня увидишь их.

— Спасибо тебе, Дамир.

— Увы, но это я твой вечный должник, — вздыхает он.

— Прекрати! Ничего ты мне не должен.

Лекарство в бутылках подходит к концу. Дамир жмёт кнопку на стене. Входит медбрат и отсоединяет иглу. Врач приносит бумаги и ждёт, пока Дамир прочитает. Тот, изучив их, согласно кивает. Мы снова остаёмся одни.

— Одеваемся, — Дамир скидывает с меня одеяло.

— А это? — показываю пластиковые бабочки катетеров в венах.

— А это тебе снимет другой врач, — Дамир кивает на бумаги. — Док сопротивлялся, но схему лечения расписал. Не хотел отпускать тебя.

— Я попробую встать…

Дамир помогает мне сесть. Мои ноги и бёдра скрывают мятые больничные шаровары, плечо и грудь забинтованы.

— Кружится голова? — Дамир всматривается в мои глаза.

— Немного.

— Посиди. Это нормально.

На стуле висит новая одежда — длинное голубое платье и такого же цвета шаровары. На полу большая сумка. Дамир достаёт из неё расчёску, обходит кровать и встаёт за моей спиной.

— Парикмахер из меня никакой. Кроме себя никого не причёсывал. Кричи, если что.

Какое кричи? Я мурлычу от удовольствия, когда его пальцы мимолётно задевают мою шею.