Собственник и менеджер: строим эффективный бизнес

Можно представить несколько сценариев трансформации партнерских компаний:

• будут «развиваться» в семейные компании, чтобы впоследствии стать родовыми компаниями;

• пойдут по пути размывания доли владения партнеров-«грюндеров» и превращения в публичные компании;

• будут продаваться, а капитал будет направляться в частные инвестиционные фонды, не претендующие на определение стратегии компаний.

Примеры не заставили себя долго ждать. В последнее время мы стали свидетелями дележа крупных компаний, не говоря уже о массе более мелких.

Краткая история бизнес-разводов:

• 2003–2004 гг.: О. Дерипаска и Р. Абрамович (Русал).

• Февраль 2006 г.: В. Иорих и И. Зюзин (Мечел).

• Декабрь 2006 г.: А. Мельниченко и С. Попов (МДМ).

• Январь 2007 г.: В. Потанин и М. Прохоров (Интеррос).

«Ведомости», 1 февраля 2007 г.

«Сиротский» характер постсоветского бизнеса

Если взглянуть на сегодняшние российские (да и постсоветские) компании, возникает вопрос: к какому типу их отнести? В России отсутствуют классические или современные корпорации. Имеющиеся публичные компании являются скорее «недокорпорациями», а публичных компаний, как известно, меньшинство.

Есть ли в России примеры родовых компаний? Возможно, есть, но большинство крупнейших компаний принадлежит «грюндерам». Есть ли в России примеры семейных компаний? Безусловно, есть, но среди средних и мелких компаний. Множество примеров можно найти в специализированных изданиях (например, в журнале «Семейный бизнес»). Но среди крупнейших, в том числе вышедших на биржу, семейных компаний не видно.

Исследования показывают, что большинство компаний может быть отнесено к частному и партнерскому бизнесу в первом поколении [6]. Иными словами, весь российский бизнес можно было бы назвать «грюндерским». Но в отличие от «грюндерского» бизнеса развитых стран российский бизнес зарождался в условиях разрыва института собственности в течение двух с половиной поколений. Наши «грюндеры» в своем подавляющем большинстве не только не принимали и не передавали еще своего бизнеса по наследству, но и даже не видели, как это может цивилизованно происходить. Не было еще таких примеров. В этом смысле ситуация напоминает послевоенное время, когда масса детей-сирот оказалась в детских домах и из них предстояло воспитать не только сознательных граждан, но и примерных семьянинов. Можно сказать, что подсознательно многие российские «грюндеры» считают, что будут жить вечно, и потому вообще не готовятся сами и не готовят следующее поколение (детей или хотя бы внуков) к преемственности бизнеса. Поэтому мы считаем, что российский бизнес имеет «сиротский» характер. Сегодняшнему поколению «грюндеров» совместно со своими детьми предстоит осваивать правила владельческой преемственности.

Ответ на третий вопрос (о том, зачем и кому нужно корпоративное управление в отсутствие корпораций) можно предварить тезисом: «корпорациями не рождаются, корпорациями становятся». Поэтому очевидно, что корпоративное управление может пригодиться «недокорпорациям», движущимся в сторону корпоративности.

Осталось выяснить, нужно ли корпоративное управление «некорпорациям», которыми владеет один собственник или несколько партнеров и которые не собираются в корпоративность?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, следует разобраться, с какими проблемами сталкиваются «некорпорации» и есть ли в области корпоративного управления решения, пригодные для них.

Для этого придется существенно переосмыслить и сами знания в области корпоративного управления.

Решение о конфигурации системы корпоративного управления в компании с нераспыленным владением принимает не менеджмент, а собственник или совладельцы. Поэтому следует отвечать на вопрос не о том, зачем корпоративное управление компании, а на вопрос о том, зачем корпоративное управление собственнику. Тогда в центр внимания следует поместить именно собственника как человека, а не компанию (рис. 1).