Собственник (СИ)

Нам нужна минута, чтобы влететь в номер, как сорвавшийся с катушек ураган. Саманта сама срывает с меня футболку, а я еле удерживаюсь, чтобы не разорвать ее платье.

— Не торопись, — с легкой хрипотцой шепчет она, увлекая меня за собой на кровать. — У нас вся ночь впереди…

Сжимаю ее огромные окружности, уже представляя себе, что буду с ними вытворять. Ночь в одни ворота будет такой жаркой, что как бы искры не полетели, сжигая на хрен весь этот мотель! И… Не могу! Потому что перед глазами тут же вспыхивают огромные голубые глаза! Вот же хрень! И взгляд этот ее сегодня… Такой задурманено-счастливый…

— Прости, Саманта, — аккуратно отстраняюсь, стараясь не обидеть. — Не получится.

Вот такой херни у меня в жизни не было! И нет, дело не в физиологии, с ней-то как раз все очень даже нормально! Дело в голове! Потому что вдруг почему-то становится противно. От самой мысли о чужих губах, не говоря уже про остальное.

— Перегорел? — она неторопливо опускает ручку к моей ширинке. — Не понимаю… — шепчет удивленно, натыкаясь на мою очень даже боевую готовность.

— Я… — ерошу волосы, и сам не зная, что ей сказать. — Дело не в тебе…

— Все ясно, — поправив платье, Саманта грациозным прыжком встала на ноги и пошла к бару. Плеснув в два стакана коньяка, молча подошла и ткнула один мне в руки. Так же молча села рядом и начала медленно пить.

— Дай мне огня, Бурин, — наконец очнулась она, заговорив каким-то незнакомым, низким и хриплым, голосом. — В сумочке. Она где-то… В общем, где-то по дороге к постели.

Ну, да. Мы влетали и не смотрели особенно по сторонам.

Сумочку я нахожу почти у входной двери. Вздыхая, наклоняюсь, извлекая из нее зажигалку и сигареты. А все ведь могло быть сейчас так замечательно! Если бы не одна заноза, которая каким-то чудом проела во мне какую-то черную дыру! И так же, зараза, глубоко засела, что и не выдернешь!

Саманта закуривает, жадно втягивая дым. А поле откидывается на подушки.

— А знаешь, Бурин, я тебе даже завидую, — шепчет она тихо, глядя в потолок.

— Чему? Тому, что мне досталась самая сексуальная девушка мира, а я не смог заняться с ней любовью? Тут не завидовать нужно, а к психиатру обращаться!

— Ой, Бурин, ну, причем здесь психиатр? — машет рукой Саманта, слегка поморщившись. — Он же все равно тебе не поможет!

Ну, почему же? Может, таблеточек каких-нибудь даст, которые вышибут из мозгов одну совсем не нужную там особу?

— Это любовь, Бурин, — тихо произносит Саманта. — И мне очень жаль, что это не я.

— Любовь? — я тихо смеюсь в ответ. Какая там любовь? Наваждение, страсть какая-т о ненормальная, — согласен! Но чтобы вот так прям и любовь? Ну, уж нет!

— Ты что, даже сам еще не понял? — Саманта смотрит на меня удивленными глазами. — Да у тебя этот диагноз на лбу написан!

— Я тебя, конечно, обожаю, Саманта, но давай без таких выводов, — бурчу в ответ.

— А, — кивает она головой. — Все ясно. Неразделенная любовь. Выходит, мы с тобой в одной лодке?

Кажется, мне только что признались в чувствах. А я, как дурак, даже и не знаю, что ответить. Да и вообще, что можно сказать девушке, которая только что была готова тебе отдаться, а ты все испортил? Уж лучше промолчать, чтобы не делать ей еще больнее. Лучше бы я вообще не трогал Саманту сегодня!

— Ну, так борись, Бурин, ты же чемпион! — Саманта снова выскользнула из постели, опустив на тумбочку уже пустой стакан. — Не жди, пока она сама на тебя свалится! — распахнув балконную дверь, она вышла на воздух и снова закурила.

А я так и остался сидеть на постели, как идиот, понимая, что ей сейчас, наверно, в тысячу раз больнее, чем было мне в этой подворотне возле общаги. И ведь даже сказать нечего…

— Мне трудно это принять, — чуть хрипло произнесла она, возвратившись. — Но, знаешь, я буду рада, если у тебя все сложится, — Саманта провела пальцам по моей губе. — Я буду в тебя верить, Бурин, хоть и не обещаю, что приду на свадьбу, — подхватив сумочку, она быстро вышла из номера. Даже раньше, чем я усел сказать спасибо за ее такую большую душу.

Кажется, в этот момент я потерял самую прекрасную девушку, какие только существуют. И ради чего? Ради какого-то странного наваждения? И с чего Саманта вдруг решила, что это — любовь?

Слегка охренев от произошедшего, чувствую себя как-то вообще нереально. Голова пустая и, кажется, немного кружится, а тело, как будто по нему лупили всю ночь, — не болезненно, нет, так, чем-то тупым, и теперь оно, будто ватное.

Никогда со мной такого еще не случалось. Да я даже представить себе не мог, что вот так просто сам, САМ, отстраню от себя самое сексуальное наваждение из всех, когда-либо мной виденных!

Но лицо новенькой, которое прямо таки всплывает перед глазами, явно говорит о том, что у меня появилось совсем другое наваждение, и оно, как наркотик, вытесняет из головы и из моего жизненного пространства всех остальных женщин. И что теперь? Так будет всегда? Я стал моральным импотентом?

Расхохотался бы сейчас над этим, но мне как-то ни разу не смешно. Кажется, лекарства от этой девчонки мне не найти…

23

— Ого! — парни даже замерли, когда я вернулся. — Что-то ты быстро!