Собственник (СИ)

— Спасибо, — выдыхаю, потому что как-то слишком стало жарко. Нервы, — ничего не поделаешь. Ведь только сейчас осознала реальную важность того, чем собираюсь заниматься. Это тебе не задача по математике. Это несколько правильных строчек, от которых так многое зависит!

— Это что — шампанское? — до меня доходит только после того, как бокал уже пуст. — Вадим Андреевич! Так же нельзя! Сейчас ваши партнеры приедут!

— Ну, — что ты, Лерочка, какие партнеры? — улыбаясь, он вытягивает руку и наливает снова. — Я просто хотел посмотреть, как ты будешь себя вести, думая, что у нас настоящие переговоры. Как успеешь, как будешь выглядеть и разговаривать… Считай, что это что-то вроде маленькой тренировки, — он снова вкладывает мне в руки бокал, а я, ничего уже не понимая, растерянно смотрю на профессора, расстегивающего пуговицы на рубашке.

— Жарко, правда, — бормочет он, наливая себе конька.

— Простите, Вадим Андреевич, но я не понимаю. Зачем все это?

— Ну, как же, Лерочка? Мы ведь должны убедиться в том, что нам удастся с вами сработаться! Партнерство, — дело тонкое и важное, моя дорогая. В нем много граней… — он снова усаживается рядом, начиная поглаживать меня по плечу.

О, Боже, нет! Только не это! Только не так и не сейчас, когда все вроде бы стало налаживаться! Да он же после этого меня просто затравит в универе!

— Господин Шимов, — стараюсь говорить как можно более спокойно, медленно отодвигаясь. — Раз мы все выяснили, мне, наверное, пора…

Моргнуть не успеваю, как он подхватывает меня на руки.

— Ну, какой же я тебе господин, — шепчут мокрые от конька губы, впиваясь в мою шею, пока руки обхватывают просто в стальное кольцо. — Я не так стар, моя прекрасная девочка. Просто Вадим…

— Да пустите же, — я отчаянно выкручиваюсь, но его это, кажется, только забавляет. — Пустите! — молочу по груди кулаками, но он только запрокидывает голову и хохочет.

— Сладкая, — бормочет, прижимая к себе еще крепче. — Люблю таких, которые не бросаются сразу стягивать с меня т русы…

— Вадим Андреевич! — так, нужно просто успокоиться. Может, он просто решил, что и я, как остальные студентки, только и мечтаю о том, чтобы завести с ним интрижку. Нужно просто все объяснить. Не станет же он меня, в конце концов, насиловать? — Поймите, — очень трудно говорить, когда тебя не слушают и пытаются заткнуть рот губами. Мерзкими пухлыми мокрыми губами, от которых просто бросает в брезгливую дрожь.

— Просто Вадим, — переключившись, он пытается всунуть свой язык мне в ухо.

— Профессор! — я уже начинаю орать. — Да послушайте же вы! Я не собираюсь с вами спать!

Черт с ним, — на корректность уже нет сил.

— Правда? — кажется, до него доходит. По крайней мере, меня наконец-то отпускают на пол, правда, продолжая прижимать в себе за талию.

— Правда! — выдыхаю я, чувствуя, как все меня судорожно трясет. — Простите… Мы просто не поняли друг друга. Я думала, мы просто занимаемся…

— Какого ж хрена ты, дурочка, пошла к мужчине в номер? — он уже хрипит и сдавливает мои бедра так, что теперь наверняка останутся синяки.

— Как? Вы же сами сказали… Переговоры…

— Хватит ломаться, — зло выплевывает он слова мне в лицо. — Поиграли — и хватит.

Он жестко, резко, до боли и до крови впивается в мои губы. Больно прокусывая зубами.

А я… Изо всех сил надавливаю каблуком ему на мизинец. Этому меня еще давным-давно во дворе пацаны научили, — мизинец — очень болезненное место, и, если ты слабее, даже не пытайся отбиваться, — все равно не выйдет. А вот на мизинец наступить или песка в глаза бросить, — может стать выходом.

И действует! Не знаю, что будет завтра в универе, но сейчас главное, — бежать! Пока Шимов, слегка взвыв, выпускает меня, несусь в двери.

— Ничего не забыла? — дверь заперта, а он, поигрывая ключами, уже подбирается ко мне.

— Вадим Андреевич, — я делаю последнюю попытку. — Послушайте! Я не из тех, кто таким образом делает карьеру. Я не хочу с вами спать! Ведь вы же не пойдете на насилие! Я просто уверена, — на потоке полно студенток, которые с удовольствием разделят ваши желания. Но не я! Я не хочу!

— Да кто бы тебя спрашивал, — нависая надо мной, Шимов просто впечатывает меня в дверь, одним рывком дергая блузку. Пуговицы с жутким для меня стуком летят на пол. Наверное, этот звук я теперь буду помнить всю жизнь. Он будет догонять меня в кошмарах.

— Лера, давай по-хорошему, — шипит он, так больно стискивая мне грудь, второй рукой обхватывая мои руки, что я вскрикиваю. — Обещаю, — тебе понравится. Я умею быть очень, очень нежным. Давай я тебя сейчас отнесу на кроватку, аккуратно раздену, ты выпьешь шампанского, а потом расслабишься. Я все буду делать медленно и аккуратно, а назавтра мы либо обо всем забудем, либо продолжим наше сотрудничество. У тебя все равно нет выхода, — ты же не хочешь, чтобы я сделал тебе больно?

Тонкое кружево лифчика рвется под его руками и теперь его пальцы до пронзающей все тело боли сжимают мой сосок.

— Нет, — шепчу я, чувствуя, что и дышать могу с трудом.

— Будь хорошей ученицей, моя сладкая, — его рука начинает ползти по моему бедру, задирая юбку.