Собственник (СИ)

Она не реагирует, и я несу ее к машине. Очень не хочется отпускать, после всего, что ей пришлось пережить, ей просто необходим физический контакт, а мне просто жизненно важно прижать ее к себе и не выпускать, спрятать от всего мира, отгородить от всего, даже от малейшего вмешательства извне, и я прекрасно понимаю, что слова здесь не помогут. Будто от сердца отрывая, ссаживаю на сидение, застегивая ремень безопасности. Ничего, сейчас доедем, а там уже буду отогревать. Главное сейчас, — быстрее добраться.

Она молчит все время, поддаваясь моим движениям, как тряпичная кукла. Бля, лучше бы истерила и плакала, чем это! Но я стараюсь сосредоточиться пока на дороге, отодвинув все эмоции подальше и судорожно пытаясь понять, что мне теперь с ней делать.

По идее, сейчас бы раздел и окунул в теплую ванну с пенкой, а потом просто бы взял себе на колени и гладил бы, прижимая к себе, — чтобы дать ей возможность почувствовать себя в безопасности, ощутить, что ей надежно.

Но я даже прикасаться к ней боюсь. Хрен его знает, как она отреагирует на то, что ее раздевают после этого урода! Даже не знаю, как себя почувствует, оставшись со мной в квартире наедине! Бля, если этот мудак нанес ей непоправимую моральную травму, я его найду и покалечу, даже если он и уберется из универа! Потому что мою девочку он мог покалечить гораздо серьезнее, чем на физическом плане, и не факт, что не на всю жизнь! Не переживу, если она после этого останется поломанной…

Доезжаю на удивление аккуратно. Подхватываю на руки Леру, которая все так же не реагирует, только впивается в меня своими пальчиками. Так, — судорожно… Что сердце опускается вниз. Ничего, моя маленькая, мы справимся! Ты сильная, я верю! Ты обязательно вынырнешь из этого кошмара!

— Все, мы дома, — выдыхаю, захлопывая за нами дверь.

Но все равно не отпускаю, так и тащусь в комнату с ней на руках.

Усаживаюсь на диван, осторожно прижимая к себе. Целую в волосы, — едва касаясь. Просто чтобы она почувствовала мою нежность. Заботу. Просто, чтобы расслабилась.

— Мы дома, — шепчу, гладя ее по щеке. — Все позади. Ты меня слышишь, Лера? Лера?

Она кивает, закрывая глаза.

Ну, хотя бы не отшатывается.

— Малыш, чего ты хочешь? Переодеться? Ванную? Выпить чего-то покрепче? Поесть? Может, тебе капель каких-то успокоительных лучше выпить и просто заснуть?

Она только вертит головой и прижимается ко мне еще сильнее. Господи, какая же она маленькая, какая нежная и хрупкая, — ну, точно, самый настоящий котенок! И как у этого урода только в мозгах провернулось такое с ней сделать? Бля….

— Просто посидим вместе, — шепчу, гладя ее по голове.

Лера кивает, и снова закрывает глаза, устраивая голову у меня на плече.

Ничего. Ничего, моя девочка. Помолчим. Посидим и помолчим. Сколько будет нужно.

Не знаю, сколько так прошло времени. Лера просто лежала в моих руках, а я ласково ее баюкал, гладя по волосам. Внутри меня лились злые, бессильные, обжигающие слезы. За мою девочку. За то, что с ней там сделали. За то, как ей теперь со всем этим жить. Блядь, я бы кастрировал бы таких уродов и сажал бы их на кол, как в старину! Но все равно, — что бы я не сделал с Шимовым, ей это не поможет, и я прекрасно это понимаю. Страх, чувство отсутствия безопасности, а, может, и отвращение ко всем, у кого болтается между ног член, может так и не вытравиться из нее…

— Лера, нужно поесть, — за окнами давно уже стемнело. Не знаю, когда она проснулась, и только вздрагиваю, когда, наклонившись над ее лицом, наталкиваюсь на широко распахнутые глаза. Слава Богу, в них нет ни ужаса ни паники. Уже что-то.

— Да, — соглашается Лера, и я бесконечно радуюсь, — если она может испытывать голод, значит, еще не все потеряно!

— И нужно переодеться, — меня снова обжигает, когда я, чуть отстранившись, вижу ее разорванный бюстгалтер. Блядь!

— Да, — соглашается она, же кивая. — Только я сначала в душ. Мне нужно… Смыть все это с себя.

— Конечно.

Перебираю в голове варианты того, чтобы она могла на себя надеть.

— Прости, — поворачиваюсь, вытаскивая из шкафа единственное, что смог найти. Мои футболки, но они сейчас могут ей показаться слишком открытыми, хотя и прикроют ее почти до колен и мой же халат, в котором Лера совершенно точно утонет. — Больше ничего нет…

— Все нормально, Слава, правда, не парься, — Лера берет одну из футболок. — Я даже рада, что у тебя не нашлось каких-нибудь женских пеньюаров.

Я усмехаюсь. Да, это хорошо. Особенно то, что она об этом думает.

— Слава, я сама могу залезть в кабинку и включить воду, — она легонечко оттесняет меня от двери, когда я показываю, где у меня ванная. — А ты пока постарайся не заморить нас голодом.

Все же нормально? — надеюсь я, нехотя оставляя ее одну и ставя стручковую фасоль на разморозку. Она же там не вскроет себе вены и не учудит еще какой-нибудь глупости? Ну, по крайней мере дверь оставила не запертой, и то же хорошо… Так… Что у меня еще здесь есть? Вытаскиваю почти все из холодильника. Просто не знаю, что Лера любит.