Собственность Альфы

— Это моя работа. Все обо всех знать, — загадочно улыбнулся Георг, сверкнув идеальными зубами.

Я фыркнула. Не хочет рассказывать — не надо. И без этого хватает забот:

— Раздайте, пожалуйста.

Секретарша в ответ на это печально вздохнула, оценивая стопку взглядом:

— Все?

— Да. Свои резолюции я написала на каждом документе сверху, к некоторым прикрепила отдельным листом. Пусть не теряют.

— Ну так что, едем? — Ибусов нетерпеливо постучал по столу пальцами.

— Как хочешь, главное, не мешай мне скорбеть, — с этими словами перекинула фату вперед, закрывая лицо. — Ну, как я выгляжу?

— Угрожающе. Только зонтика не хватает.

* * *

Машина пришла через полчаса. На дверцах автомобиля была выгравирована эмблема Академий — девушка на фоне луны. Подумать только, когда я еще училась в школе, мне, как и многим одноклассницам, этот образ казался романтичным. А поступив в университет, я даже хотела создать навеянную этим символом особую «лунную» коллекцию одежды.

Нет. Все-таки Азар и его кузен правы. До того, как попасть в академию, до того, как принуждение коснулось меня, я жила, не замечая, насколько может быть несправедлив мир вокруг. Да, я никогда не хватала звезд с неба, не родилась с золотой ложкой во рту. Мне приходилось добиваться своего упорным трудом, работой, бессонными ночами.

Но оказалось, что все эти бессонные ночи может легко перечеркнуть одна-единственная запись в медицинской карте. После которой даже упорный труд и стремление уже не помогут.

Наш путь лежал в заповедник. В экологически чистое место, как говорили газеты. Это было лучшее, что могла предоставить республика для будущих невест.

Водитель машины — человек — был одет в форму охранника академии, с надвинутой на глаза белой кепкой. Ибусов попытался завязать с ним диалог, но тот отвечал односложно, и в итоге оборотень замолчал.

Я же с содроганием смотрела в окно, как мы мчали по узкой асфальтной дороге, змейкой скользившей меж высоких лиственных деревьев.

За каждым стволом мне чудилась хищная тварь, вот-вот готовая выпрыгнуть.

Когда еще я училась здесь, по вечерам на территории было слышно рычание каких-то диких зверей, слышны звуки их драк, а смотрители и охрана периодически травили байки о том, что случалось с теми, кто пытался бежать. Как родственникам приходилось опознавать растерзанные тела.

Когда лес кончился и показался высоченный каменный забор с острыми железными пиками, торчащими поверху, я, к своему удивлению, вздохнула с облегчением.

У ворот меня встречала деканша — та самая, которая присутствовала на отборе, когда Азар меня купил.

— Мужчинам без подписанного допуска на покупку внутрь нельзя! — строго заявила она, увидев, что Ибусов тоже вылез вслед за мной из машины, но, увидев, что он оборотень, тут же смягчила тон, певуче добавив: — Пропуск можно получить в комитете по делам демографии. Как подпишете — приходите. Все наши девочки как на подбор. Послушные, кроткие, старательные. Оборотницы им и в подметки не годятся. Даже истинные пары не доставляют такого удовольствия, как наши девочки.

Она сделала ударение на слове «такого» и выпучила глаза.

— Это ваш официальный комментарий? — елейно уточнил Георг. — Я могу использовать как цитату? И что вы имеете в виду под «таким» удовольствием? Обучение любовным практикам запрещено законом. Вы тут нарушаете закон?

Деканша на мгновение замерла, а затем торопливо схватила меня за локоть:

— Идем, Даниила. Деточка, мы все так рады тебя видеть. Девочки очень ждут твоего сегодняшнего выступления, — она преувеличенно громко сюсюкала, то и дело косясь за спину на оставшегося у ворот Ибусова.

Мы с ней пошли по вымощенной плиткой дорожке в четырехэтажный особняк, в котором располагалась сама Академия.

Низ моего длиннющего платья подметал плитку и цеплялся за траву и мелкие веточки. В огромных подъюбниках было безумно жарко, что только добавило мне раздражения:

— «Деточка»? — переспросила я.

Во время моего пребывания здесь самое мягкое, что слышала от этой женщины, было «девка» и «эта». Причем не то чтобы она не любила меня как-то особенно сильно. Она всем говорила: «Запомните, вы здесь — пустое место. Вы стоите ровно столько, сколько за вас заплатят на отборе. И чем дороже за вас заплатят, тем бережнее будут к вам относиться…».

— А как ты хочешь, чтобы я к тебе обращалась? — она похлопала карими глазами, подобострастно глядя на меня снизу вверх.

До этого она при мне так смотрела только на мужчин, приходивших выбрать невесту.

И тут вдруг до меня дошло. Она ведь думает, что я — беременна! А по закону беременная человечка приравнивается к оборотницам. А я, кроме всего прочего, еще и вдова со многомиллионным наследством.

А грозная деканша, три года портившая мое существование, отправляющая меня проводить ночи в ящике в качестве наказания — всего лишь человек.

Сейчас она мне даже ростом казалась гораздо ниже, чем была в день, когда я покинула это место.