Собственность бастарда, или Золотая Бабочка Анкрейм

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

"Я только посмотрю на неё, - сказал сам себе, опуская ноги на пол - Просто посмотрю. Загляну в дверь и прочь. Белла, Бабочка, мотылек мой. Вросла крепко, ох как вросла. Даже мысли о тебе из башки с болью выдирать приходится... Зараза, похуже простуды."

Беллиора спала глубоко, лежа на боку, прикрывшись одеялом и положив обе руки под щеку.

Повязки, аккуратными полуперчатками прикрывая ранки, оставляли свободными пальцы с коротко подстриженными ногтями. Пальцы девушка переплела между собой, а сон пересыпал их прохладной, ароматной крошкой и белыми волосами, выбившимися из некрепко заплетенной косы.

В спальне пахло менглесом, сливочным кремом и шоколадной крошкой. К этим ароматам примешивался еще и запах ледяной воды, "Бабочкин" запах, нежный, ломкий, холодный.

- Белла, - прошептал бастард одними губами, касаясь раскаленной рукой теплой щеки - Ты моя.

Жена сморщила нос, скривила губы во сне, и Дьорн отдернул руку.

Стараясь двигаться неслышно, как кот, пошел к двери.

И вот, уже там, у цели... был остановлен еле слышным:

- Дьорн... Ты почему не лежишь? Тебе лежать надо. Я... я скучала по тебе. 

И ещё миг.

Грохот защелки. Шипящая ругань, вырванная из пересипшего мужского горла тихим, снежным, бисерным шепотом.

- Я очень по тебе скучала, - полусонно шептала Бабочка дальше, тая в грубых, крепких, опасно раскаленных обьятиях мужа, смявшего коленом голубую бязь простыней... 

Глава 23

Беллиора глубоко вздохнула и вздрогнула, чувствуя жар тела лорда.

От него и впрямь несло, как от большой печи. Целитель был прав, когда говорил об этом. Дьорн болен, и болен тяжело. Несколько эгоистично будет удерживать его здесь.

- Прости, - шептала, понимая, что сил оторваться и отпустить его просто нет - Прости!

Эгоистично, да. Что с того? Если не быть эгоистичной, если строго соблюдать все придуманные кем - то правила, что получишь? И вот не сейчас, а вообще? Да ничего. Ничего, кроме рвани воспоминаний и сожалений, холодной постели и голодного живота. Зато правила будут соблюдены...

Если она отпустит его сейчас, что ей будет?

- Дьорн, - сделав над собой усилие, положила руки ему на грудь - Тебе лежать надо...

- Да, - согласился яростно, выдыхая жар в прохладную щеку жены - На тебе, Белла. Сама говоришь, скучала.

Не обращая внимания на слабое сопротивление, смёл его прочь.

- Я тоже... истосковался! Так вот больше мне тосковать не хочется. Равно как и спать одному. Зачем мне тогда было жениться и всё это время терпеть твои выходки?

- Так из за наследства же, геррн Патрелл..., - хихикнула Беллиора прямо в губы мужа - Тебе всё же надо быть поосторожней, ладно?  

Поцелуй его отдавал вином, ягодами, горячим сахаром и слегка табаком.

- Я совсем потихоньку, Белла, - гоготнул, сдвигая сорочку с плеч жены - Мы будем, как старые супруги, один тык в час. Подожди ты... у тебя руки же... Я сам. 

Она помогла ему раздеть себя, пытаясь унять горячую, яркую дрожь в коленях и руках.

Когда Дьорн, склонившись, сжал пальцами округлые груди и припал губами к напрягшимся соскам, между ног Беллы моментально стало влажно и жарко. Низ живота заныл, девушка скрипнула зубами и слегка запрокинула голову назад.

- Ложись, - прошептал бастард, подхватывая жену под поясницу - Просто лежи и всё.

- Ты и впрямь весь горишь! - выдохнула, сладко сжимаясь от каждого, даже и мелкого прикосновения рук мужа к обнаженному телу.

- Ага, - подтвердил Дьорн, сжав пальцами ягодицы девушки - Особенно штаны. В них настоящий пожар. Белла, ты... такая розовенькая... И пахнешь конфетой...

Больше всего всегда хотелось бастарду раздевать жену медленно, целуя каждый миллиметр высвобождающейся кожи. Легко прикасаясь к телу, желанному до одури, шептать всякие глупости в покрасневшие уши. Укачивать, усыплять невеликий разум Бабочки обещаниями сладколживыми так, как описано это в любимых ею дамских романах.

Как бы хотелось ему уметь говорить также витиевато и напыщенно, как делают это всякие Мартины, Джеймсоны и Патрики, прежде чем начать ожесточенно долбить какую нибудь Мону или Ванду! Кстати, всегда удивлялся он, пробегая глазами строчки - КАК хватает терпения у мужика на тот словесный понос?! Откуда берутся силы справляться и с собой, и с оглушительным нытьем в паху? Как не мешает тяжело дышащему от страсти любовнику почти непрерывная, постельная болтовня? ЧТО можно сказать, когда баба лежит перед тобой голая, горячая, стонущая, почти умирающая, текущая медом и плавящаяся от желания.

"Вероятно, бабам нужен весь этот цирк... - думал он, искренне не понимая, зачем - Ну, или мужики такие... Если не пропиздится, у него и не встанет."

Честно, он и с Беллой пытался проворачивать такие штуки! Совершенно честно! И искренне. 

Однако же, начиная хорошо, плохо продолжал. Скатываясь под конец в скабрезности, от которых геррна Приличное Воспитание начинала сконфуженно краснеть, хихикать и восклицать "Как это?", тут же прикрывая рот маленькой ладошкой и стыдясь неуместного своего интереса.