Собственность Грешника

— Хорошо. И ещё у меня просьба. Можно деньги получить наличными?

— Зачем?

— Мне все счета арестовали, — ответила глухо я. Не очень-то приятно говорить о таких вещах. — У меня даже на продукты денег нет… Если мне не дадут расчёт наличными, я ни копейки оттуда не получу.

— Не могу, Тай, — ответил он. — У нас всё через налоговую. Как я им это объясню?

— Можешь, Алекс, — не удержалась я. — Не морочь мне голову. Поменять можно, и я распишусь, что забрала.

— Нельзя.

— Просто я не заслужила, да?

— Не пыли, Тай. Не могу, и всё, — перебил он. — Это всё? У меня много дел ещё.

— Моя сестра хочет с тобой поговорить, — выпалила я, ощущая нутром, что он уже устал от меня и готов повесить трубку. — Юля. Помнишь?

— Помню, конечно, — ответил Алекс. — Только нахрен она мне сдалась? Что она хочет?

— Это… личный разговор. Выдели ей, пожалуйста, минуту. Она приедет в офис, хорошо?

— Да зачем?

— Алекс, это важно.

— Что ты там задумала, Тай? — спросил он негромко, а я ощутила себя пойманным воришкой с палкой колбасы в магазине.

— Ничего, — ответила я как можно твёрже. — Разговор.

— Ладно, — вдруг согласился он. — Мне просто даже любопытно, чего ты такое там придумала.

— Да ничего я не придумала, — ответила. Придумала, но не я. Почти не вру. — Завтра вечером? Или когда?

— Да. Пусть часов в семь подъедет. Раньше не могу — занят.

— Спасибо, Лёш.

По имени я редко звала его. Все как-то больше привыкли звать его Алексом. Образовалась пауза. Не поняла даже — ему это понравилось или больше разозлило?

— Тая, — позвал он меня негромко. — Если вы что-то задумали, платить за свои дурацкие игры придётся тебе. Я не потерплю, чтобы так бездарно тратили моё время. Ты поняла?

— Да, поняла.

— Тогда хорошего вечера. Тая.

Он повесил трубку, и я подняла глаза на сестру.

— Юль, не ходи туда.

— Я слышала, — ответила она, нахмурившись. — Но как же тогда? Мы же уже договорились.

— Чёрт, — провела я по волосам рукой в волнении. — Да, если никто не придёт, он разозлится. Зачем мы только ему позвонили?

Я нервно заходила по комнате, размышляя о том, как же теперь вернуть всё обратно и отменить встречу. Глупая, очень глупая была затея. С таким человеком шутки плохи. Алекс нас раскусил в два счёта.

— Слушай, — тронула меня за плечо Юля, когда я всё же остановилась в раздумьях посреди комнаты. — Давай я всё же схожу, но не стану ничего ему предлагать.

— А зачем тогда пойдёшь?

— Ну… Попрошу его не жестить.

— И он тебя послушает, конечно! Я сказала, что разговор важный.

— Придумаю что-нибудь…

— Юля, нет! — встала я в упрямую позу. — Ты туда не пойдешь.

* * *

Юля долго смотрела на меня и не отвечала.

— Юль. Ты услышала, — повторила я, ловя её бегающий взгляд. — Не подставляй меня. Ты слышала, Алекс понял нашу махинацию. Он разозлится!

Она всё так же упрямо молчала.

— Ты можешь всё усугубить сейчас, — взяла я её за руку. — Не ходи к нему. Я позвоню утром и извинюсь за тебя сама. Отменю встречу.

— Тогда никто не пойдёт?

— Нет, — покачала я головой. — Нам придётся смириться. Паша сядет. Мы будем его ждать. Постараемся нанять адвоката. В конце концов, он виноват сам…

Юля лишь горько вздохнула. Надо же, как переживает за нашу семью — это дорогого стоит.

— Езжай домой, милая, — погладила я её по плечу. — Мы все очень устали. Утро вечера мудренее, завтра будем думать, как быть. И спасибо за поддержку.

Юля неожиданно для меня вдруг пустила слезу.

— Эй, ну ты чего? — потрепала я её ласково за щеку. — Придумаем мы что-нибудь!

Сама в это не верила совершенно, а в душе такая стужа выла, что дышать невозможно. Но надо же было как-то поддержать сестру.

— Да ну тебя, — махнула она на меня рукой и пошла одеваться. — Как скажешь тоже…

— Как?

— Трогательно, — ответила она. — Ты такие слова подбираешь, что прямо до сердца достают. Я так не умею.

— Да что ты выдумываешь-то? — усмехнулась я.

— Да правда. У тебя ещё голос такой нежный. Мне бы так, им соблазнять мужиков можно запросто. Да ты и соблазняешь — вон, даже Алекс…

— Так, Юль! — оборвала я её. — Я ничего о нем слышать не хочу. Извини. Надоел он мне до зубной боли.

Мне показалось или я действительно уловила в голосе сестры зависть? Нашла чему завидовать! А если бы её так нагло домогались? Я ведь несвободна, в отличие от неё.

— Ладно-ладно, — отозвалась она. — Поехала я. Пока.

Она обняла меня на прощание и уехала. Я, всё ещё пребывая в своих невесёлых раздумьях, покормила и уложила спать Ксюшу. Сегодня она действительно ужасно много капризничала и плакала — что такое с ребёнком случилось? Так стресс повлиял? Возможно.

Сама же долго не могла заставить себя лечь в постель и закрыть глаза. Но даже это не помогло — уснуть упорно не получалось. И когда я уже задремала, услышала детский плач.

Резко села на кровати, пытаясь проснуться, — это Ксюша рыдает. Ещё больше разволновалась — что могло случиться? Обулась, накинула халат и пошла в детскую комнату.

— Милая, ты что плачешь? — спросила я, усаживаясь рядом с ребёнком, который кинулся мне в объятия.

— Мам, плохо.

— Что такое?

— Голова болит.

Я уже и сама это поняла. Приложила ко лбу дочери свою ладонь — он был очень горячий.