Собственность Грешника

— Юль, ты что мне предлагаешь? Ты себя вообще слышишь? — начала злиться я. — При чём тут противный или приятный? Я замужем и Пашу люблю. Ты прекрасно знаешь моё отношение к таким вещам. Паша — мой первый мужчина, и никого кроме него, по крайней мере, пока мы женаты, у меня не будет! Я не могу спать ни с кем, кроме него. Разве это так сложно понять? Всё, приехало моё такси. Я в ломбард, попытаюсь выручить денег за цацки твоего горячо любимого Алекса, потом к самому Алексу — будь он неладен, и затем уже к следователю. Надеюсь упросить его на маленькое свидание с Пашкой. Может, он сам подскажет нам, что делать. А ты прекращай болтать всякую фигню! Пиццу лучше идите заказывать. Всем пока!

* * *

— Здравствуйте. Я хочу продать вот эти украшения.

Я положила на стойку ломбарда коробку с гарнитуром из белого золота.

— Доброе утро, — ответил оценщик и улыбнулся мне. — Вы сегодня у нас первый посетитель. Что ж… Посмотрим, что вы такое нам при…

Мужчина замолчал на полуслове, когда открыл коробку и увидел сами безделушки. Поднял на меня глаза. Оценивающе прошёлся по моему внешнему виду, словно прикидывая, могла ли я быть хозяйкой этого богатства.

— А чеки на покупку этих изделий у вас имеются? — задал мне вопрос мужчина, поправив очки на носу.

— Да не украла я их, — вздохнула я. — Чеков нет, потому что это был подарок. Вы посмотрите, они новые… Я их не надевала даже ни разу.

— Извините, но мы не возьмём эти украшения, — поджал губы оценщик, захлопнул коробку и протянул мне её. — Они слишком дорогие, а чеков у вас не имеется.

Вот чёрт. Стоило взять что-то более простое, из обычного золота. Но мне ведь приспичило избавиться именно от подарков Алекса, а все они оказались такими дорогими. Делать ему было нечего, в самом деле?!

— Но что же делать? — спросила я его. — Мне очень нужны деньги.

— Такие вещи лучше выставлять на аукцион, — ответил мужчина. — В ломбарде вам за них дадут слишком мало. Но опять же, без чека никто не рискнёт связываться… Поймите, нам ведь никак не проверить, не украдены ли эти украшения, а разбираться потом с полицией не хочется.

— Понимаю, — ответила я, осознавая, что и в других ломбардах мне, наверное, ничего не светит, плюс не была уверена, что мне хватит денег на другое такси. Да и времени у меня уже нет носиться пешком по ближайшим ломбардам в поисках чуда. — Ладно, спасибо все равно…

Я убрала коробку в сумку и вышла на морозный воздух. Посильнее укуталась в неподходящее для сезона пальто, которое годилось лишь для поездок в автомобиле и в котором я теперь чудовищно мёрзла.

Прошла ещё пару улиц в поисках других точек приёма украшений, нашла один, там подарок Алекса также отказались принять, а ещё в одном предложили такие копейки, что даже я, человек, не имеющий к ювелирному делу никакого отношения, сразу поняла, что меня просто пытаются обмануть.

С тяжёлым вздохом приняла решение повторить рейд по ломбардам, но с уже более дешёвыми безделицами, а сейчас мне пора было вызывать такси и ехать к Алексу, оформлять увольнение.

В офисе все необходимое я написала в отделе кадров, и меня отправили к самому большому начальнику подписать заявление — непосредственно к Алексу.

Чем ближе к его кабинету я подходила, тем быстрее билось моё сердце. Не помню, чтобы я когда-либо испытывала такой трепет от встречи с Алексом, но сейчас мне стало казаться, что беды я ждала именно от него: нападок как и на Пашу, так и на меня. Этот мужчина приносит мне одни только несчастья, и говорить с ним лишний раз, да ещё и по поводу увольнения по его инициативе, не очень приятно.

— У себя Алексей Сергеевич? — спросила я его секретаря. — Мне необходимо подписать заявление.

— А, Таечка… — встала из-за стола Анна. — Очень мне жаль, что вы уходите от нас и… что у вас такая ситуация.

— Это решение Северова, — пожала я плечами. — Я и не планировала уходить.

— Хватит трепать языком, Вострова, — услышала я низкий голос Алекса из-за двери его кабинета и невольно вздрогнула. — Заходи.

— Удачи, — мягко улыбнулась мне Анна, а я потянула дверь на себя и вошла в кабинет.

— Доброе утро, — сказала я ему и под пронизывающим до самых костей строгим взором дошла до его огромного стола из дуба и положила перед мужчиной своё заявление. — Вот. Просили вас подписать, Алексей Сергеевич. Я, конечно, буду с трепетом вспоминать эту работу и наше плодотворное сотрудничество, которое могло бы продолжаться, если бы вы умели не вешать вину одного на другого. И…

— Не дерзи, — оборвал он меня, и я замолчала, словно мне по лицу дали. — И сядь.

Я послушно уселась напротив него. Алекс взял в руки лист, который я принесла, просмотрел его и поставил внизу размашистую подпись. Но, как только я потянулась за своим заявлением, он вдруг отодвинул его в сторону и устремил на меня свой колючий фирменный взгляд.

— Не нужно пытаться заставить меня чувствовать себя виноватым, Таисия Константиновна, — сказал он мне, проникая своими карими глазами куда-то в глубины моей души и словно замораживая её. — Ты прекрасно знаешь, почему я так сделал. Я все объяснил тебе ещё два дня назад.