Собственность и государство

Что касается до вопроса, в чем состоит важнейший момент в образовании капиталов, в сбережении или в распоряжении, то и тут изложение Вагнера страдает значительною путаницею понятий. Он утверждает, что назначение предметов, которым присуще свойство капиталов, определяется уже предварительным производством, а сбережение непосредственно не имеет никакого значения. Но чем определяется предварительное производство? На это отвечает сам Вагнер. Направление предварительного производства, говорит он, зависит от того, что требуется: предметы ли, которым присуще значение капиталов, или предметы потребления для массы или наконец предметы роскоши? В какой мере требуются последние, это в свою очередь зависит от направления потребления зажиточных классов и от большей или меньшей их бережливости (§ 298). Из этого ясно, что предметы, по самой своей сущности предназначенные быть капиталом, будут производиться только тогда, когда они требуются людьми, которые захотят обратить на них часть своих доходов. Следовательно, и тут, так же как и относительно предметов, могущих получить то или другое употребление, все зависит от того, на что люди хотят употребить избыток своих доходов, то есть от отношения потребления к сбережению. Сам Вагнер сводит к этому вопрос, когда он говорит, что умножение капиталов зависит от того, на что обращается избыток свободного народного дохода: чем более ограничивается потребление, тем более остается для капитала. Но ограничение потребления и есть то, что называется сбережением. Следовательно, все окончательно сводится к последнему, каково бы ни было устройство народного хозяйства. При социалистическом порядке, по уверению Вагнера, умножение капиталов могло бы совершаться быстрее, потому что государство могло бы ограничить народное потребление самым необходимым, а остальное обратить на капитал; следовательно, и тут существенный момент заключается в сбережении. Разница лишь та, что при социалистическом порядке, как указывает и Вагнер, ограничение потребления является принудительным, а при частной собственности добровольным.

Который из этих двух способов выгоднее для народного хозяйства? Мы видели, что Вагнер, с одной стороны, признает, что при социалистическом порядке умножение капиталов могло бы идти гораздо быстрее, но, с другой стороны, он принужден согласиться, что для этого требуются совершенно иные люди, нежели те, которые существуют на деле, а потому на весьма еще долгое время частный капитал должен оставаться необходимым деятелем производства. Если мы должны дожидаться, пока люди сделаются иными, нежели они сотворены Богом или природою, то, конечно, времени может пройти довольно много; но каким образом при таком воззрении можно видеть в частном капитале только историческую категорию, это остается для нас тайною. Здесь мы опять встречаем один из примеров того легкого отношения к науке, при котором писатель кидает фразы на ветер, не заботясь о внутреннем соглашении их смысла.

В действительности добровольное ограничение потребления одно согласно с свободою человека. Принудительное ограничение приложимо единственно к рабам. Если же человек имеет право потреблять вещь или не потреблять, то сбереженное им несомненно принадлежит ему и никому другому, и распоряжаться предметом имеет право он и никто другой. Из чего следует, что частный капитал как плод сбережения составляет необходимое последствие свободы. Пока человек свободен, до тех пор будут существовать частные капиталы, передаваемые от одного поколения другому.

Так всегда и происходило в человечестве. Каждое поколение, вместо того чтобы потреблять все им произведенное на собственные нужды, часть своих произведений сберегало и сбереженное передавало путем наследства своим преемникам; последние же в свою очередь умножали это достояние новыми сбережениями и умноженное передавали своему потомству. На этом постоянном накоплении капиталов, переходящих из рук в руки, основано все развитие материального благосостояния человечества.

Происхождение капитала путем сбережений составляет, однако, не более как исходную его точку; затем начинается настоящая его деятельность. Как произведение, он является результатом предшествующего производства, которое завершается сбережением; но этот результат становится вместе с тем началом нового производства, в котором капитал сам становится деятелем. Эта деятельность выражается в том, что количеством полученных с его помощью произведений не только покрывается его трата, но и дается избыток. Отсюда определение капитала как имущества, приносящего доход[151].