Собственность и государство

Исключительные сторонники индивидуализма, как Лабулэ, постоянно ссылаются на Соединенные Штаты. Но этот пример может служить лишь весьма недостаточным подтверждением их теории. В Соединенных Штатах, бесспорно, личная самодеятельность достигает таких размеров, как нигде в Европе, и дает в материальном отношении изумительные результаты. Но, во-первых, нельзя упускать из виду, что Америка представляет для этого исключительно благоприятные условия. Громадные пространства и непочатые еще несметные богатства страны доставляют здесь личной самодеятельности такое поприще и такой простор, каких нет в старых государствах Европы. Человек, которому плохо живется в одном месте, легко может уйти в другое, где он всегда найдет и занятие, и средства жизни и даже возможность возвышаться на общественной лестнице. К этому присоединяется, во-вторых, характер народа, одаренного необыкновенною энергиею и предприимчивостью. Государству нет никакой нужды брать на себя то, что уже удовлетворительно исполняется частными усилиями. Поэтому чем предприимчивее народ, тем более оно может ограничивать свою деятельность. Но нельзя возвести это в общее правило: при ином характере народа будет иное отношение. И за всем тем эта изумительная самодеятельность американцев имеет свою оборотную сторону. Она составляет одностороннюю черту характера, которая развивается в ущерб другим человеческим свойствам. Отсюда происходит преобладание материальных стремлений над духовными, на которое жалуются и в Европе, но которое в еще гораздо сильнейшей степени проявляется в Америке. А этим неизбежно устанавливается довольно низкий умственный и нравственный уровень в обществе. Отсюда проистекает преобладание частных интересов над общественными в самой политической жизни. Политика, как и все остальное, становится предметом частной предприимчивости. Главная цель политических деятелей заключается в приобретении выгодных мест. Развиваются подкупы и взятки, составляющие язву управления. При таких условиях только возможно большее ограничение деятельности государства охраняет граждан от невыносимых притеснений. Если бы американские чиновники имели право распоряжаться так, как делается в Европе, то жизнь в Соединенных Штатах сделалась бы нестерпимою. И все-таки даже в Северной Америке государство не ограничивается охранением права. Уединенное положение страны, которой нечего опасаться соседей, дозволяет ему довольствоваться наименьшею тратою сил, что опять способствует развитию личной самодеятельности; но всякий раз, как этого требует действительный или предполагаемый общественный интерес, государство в Соединенных Штатах смело вступается в область частной предприимчивости. Доказательством служит система охранительных тарифов, которые имеют в виду покровительство отечественной промышленности, и притом к выгоде Севера и в ущерб Югу. Последняя война показала также, к чему ведет противоположение частных интересов государственным. Там, где единая государственная власть, каково бы впрочем ни было ее устройство, не возвышается над всеми как абсолютное начало, которому все обязаны повиноваться, там важнейшие внутренние вопросы решаются не мирным гражданским путем, а силою оружия.

Итак, Северная Америка не может служить ни нормою, ни доказательством в пользу индивидуалистической теории. Она доказывает только, что государственную деятельность нельзя подвести под известные, всюду приложимые рамки. При одних условиях ведомство государства будет шире, при других оно может быть теснее. Где есть значительные естественные богатства и обилие капиталов, где народонаселение деятельно и энергично, где государство не опасается могучих соседей, там деятельность его может ограничиваться наименьшими размерами, причем, однако, оно всегда остается представителем совокупных интересов народа, а не одной только какой-нибудь стороны общественной жизни, а потому оно всегда вправе вступаться, там где это требуется общим благом.