Собственность и процветание

Ричард Строуп и Джейн Шоу из Центра политико-экономических исследований в Бозмане пригласили меня в Монтану, прочитали текст и дали превосходные советы, которые, я надеюсь, нашли отражение в окончательном тексте книги. Рукопись читали также Лоуэлл Харрис, Дональд Лил, Пол Хейне и покойный Мюррей Ротбард. Я особенно благодарен Уолтеру Олсону из Манхеттенского института, критические замечания которого подтолкнули меня к мгновенному пересмотру некоторых вещей. Должен отметить и чрезвычайно плодотворные дискуссии с Фредом Смитом и его командой из Института конкурентного предпринимательства (Competitive Enterprise Institute).

Впервые я познакомился с экономическим анализом в 1974 г., читая в Newsweek чередовавшиеся колонки Милтона Фридмена и Пола Самуэльсона. Тут я обнаружил, что Фридмен мне всегда понятен, а Самуэльсон – ставит в тупик. Что это за механизм, именуемый «экономикой», и этот «совокупный спрос», который бывает слишком велик или недостаточен? Фридмен писал о личных интересах, в которых всегда был смысл. Регулирование цен создает дефицит, и вот вам энергетический кризис. Через пару лет возникла экономическая теория предложения. Ее логика была понятна. Инфляция несправедливо выдавила людей в область более высоких налоговых ставок, и я помню вдохновенные дискуссии о предельных эффектах, ставках налогообложения и налоговых поступлениях, о ценах и объемах, в которых участвовали Джордж Гилдер, Джефф Белл, Пол Крейг Робертс, Артур Лаффер, Брюс Барлетт, Ховард Седжермарк и др. Рональд Рейган был избран как раз вовремя.

Существовало убеждение, что ставки налогообложения слишком выски повсюду, как в «третьем мире», так и в первом. Но в конце концов я решил, что большинство стран страдают от более фундаментальных пороков. Прежде всего, у них отсутствует надлежащие правовые и политические основы, жизненно важные для экономического роста. С этого и начинается эта книга. Но истоки ее в дискуссиях 1970-х годов. Если Гуверовский институт был моим университетом, то школа экономики предложения сыграла роль вводного курса экономической теории.

Я работал над этой книгой в промежутках между написанием множества журнальных статей. Я признателен людям из American Spectator: Бобу Тирреллу, Владиславу Плещинскому – за поддержку и Уильяму Ф. Бакли-мл. – за великодушие. Вопросы, затрагиваемые в этой книге, я обсуждал с Джо Собраном, и эти обсуждения были очень полезны для меня. Я хочу особенно поблагодарить Джима Боварда, который прочел рукопись и в критический момент дал ей рекомендацию. Энтузиазм Майкла Фламини оказался весьма кстати и вовремя, а его маленькая группа в издательстве St. Martin’s Press, особенно скрупулезнейшие Алан Бредшоу и Билл Берри, посрамили предрассудок, что редактирование – это умершее искусство. Наконец, я очень признателен владельцам Bay Area – Джону и Би Смолли и Карлотте Морис.

Введение

Весной 1990 г. Всемирный банк организовал ряд семинаров по редко обсуждаемым вопросам, так или иначе связанным с банковским делом. Консультант банка Гэбриел Рот попросил меня высказаться о связи между правами собственности и экономическим развитием. На ланче присутствовали около пятидесяти человек из Всемирного банка и Международного валютного фонда. Я сказал, что если страны, с которыми они имеют дело, хотят достичь того же уровня развития, что и США и ряд других стран, им необходимо принять правовой режим, обеспечивающий защиту частной собственности. Можно представить, что какие-то страны предпочтут держаться своих традиций или не захотят беспрерывных потрясений и поисков, сопутствующих системе свободного рынка. Но им нужна ясность в вопросе о целях и средствах. Если им нужны рост производства и модернизация, то суета с рычагами макроэкономической политики – здесь добавить фискальных стимулов, там немного повысить денежные ограничения – им не поможет. Им придется сделать свои правовые и политические системы более похожими на те, что существуют в Западном мире.

Будучи людьми учтивыми в любых обстоятельствах, профессионалы из Всемирного банка на мои высказывания отреагировали вежливым изумлением. Вопросы задавались скептические. Я почувствовал, что многие из них не согласны, хотя открыто этого никто не сказал. Предполагается, что специализированные институты Организации Объединенных Наций, такие как Всемирный банк и Международный валютный фонд, стоят вне политики и должны воздерживаться от поддержки политических реформ. Если не считать возможности отказать в предоставлении кредитов, они целиком зависят от доброй воли правительств принимающих стран, а большинство из них не склонны к радикальным переменам. Ситуацию усложняет и то, что исторически Всемирный банк всегда был государственническим институтом – его кредиты шли на поддержку правительственных проектов. А политика правовой поддержки частной собственности, со своей стороны, ведет к ограничению власти правительства.